И вот стоишь ты такой в очереди. Никуда не торопишься, спокойно стоишь, переминаясь с ноги на ногу. Кассирша почему-то медлит, отсчитывая сдачу молодому человеку, стоящему через одного впереди. Ты заглядываешь ей в глаза, ловишь ее взгляд и все понимаешь. Что ее жизнь не удалась, что дома ее ждет только холодная постель и зачитанная до дыр книжка, что молодой человек перед ней только что неудачно улыбнулся, но она знает, что это все равно ничего не значит, и от этого только горше. Эта вселенская тоска тяжелой волной наваливается на тебя, и ты стыдливо опускаешь глаза, словно застав сестру за переодеванием.

И начинаешь разглядывать свои ботинки. Отличные, честно говоря ботинки, хоть и купленные случайно где-то на рынке, но, тем не менее, служащие уже третий сезон, в отличие от модных туфель, купленных в дорогущем бутике. Туфли, развалившиеся по швам ровно на третий день после окончания гарантийного срока, уже почти полгода так и стоят на полке для обуви, никак не добравшись до мусорного бака. Памятник человеческому тщеславию, мать их.

А потом ты замечаешь рядом со своими, в общем-то неплохими ботинками абсолютно прелестные туфельки. И понимаешь, что твои ботинки полнейший хлам, что их давно пора выкинуть и купить другие. Где-то в глубине души ты догадываешься, что прелестные туфельки скончаются со дня на день, но сейчас они выглядят так, что в них хоть на прием к английской королеве.

Не в силах наблюдать контраст своих раздолбанных бот и произведения обувного искусства, ты быстро переводишь взгляд чуть выше, там где к прелестным туфелькам обычно прилагаются либо кривые, либо полные, либо просто некрасивые ноги. И осознаешь, что день сегодня определенно не задался. Обладательница туфелек оказывается хозяйкой стройных ножек в чулках абсолютно чудесного цвета. Ты не находишь слов, чтобы описать то желание стать невидимкой, провалиться сквозь землю, распасться на атомы, просто чтобы не осквернять землю рядом с ней собой и своими обносками. И впоследствии не найдешь никогда.

Но, совладав с собой, ты, все еще находясь где-то не здесь, переводишь растерянный взгляд на соседнюю очередь, изо всех сил стараясь не встретиться глазами с соседкой и моля всех известных тебе богов о спасении души и помиловании самолюбия. К счастью, кто-то из пантеонов тебя слышит и ты натыкаешься на хитрый и даже несколько наглый взгляд седого, но явно молодого душой старичка. Выждав полсекунды, пока ты ошалело смотришь на него, не отводя глаз, он подмигивает, слегка кивает куда-то туда, откуда ты только что отступил с фатальными потерями для самообладания, и отворачивается со скучающим видом.

Несколько мгновений ты колеблешься между смертью и позором, и, наконец, решаешься. Медленно скользя глазами по прилавку, ты глубоко вдыхаешь, задерживаешь дыхание и наклоняешься чуть вперед, чтобы увидеть, на что же именно так нескромно намекал старик. И твоя решительность вознаграждена, с трудом сдержав громкий выдох облегчения, ты видишь то, что возвращает хрупкое равновесие в твое мироощущение. По чулкам изумительного цвета, слегка извиваясь и стыдливо прячась там, где сразу и не разглядишь, бежит стрелка.

И тут ты понимаешь, что тебя уже абсолютно не волнуют собственные ботинки, чужие прелестные туфельки и прочие мелочи жизни. Сглотнув подступившую слюну, ты крадучись, смакуя каждый сантиметр, облизываешь взглядом тонкий изъян от самой пятки и вверх...

Резкое движение где-то впереди приводит тебя в сознание. Кассирша с тяжелой судьбой не теряла времени, и теперь машет рукой перед твоим лицом, чтобы ты наконец сообщил ей, что за нужда привела тебя к ней. Совершенно забыв, зачем приходил, ты покупаешь пачку первых попавшихся сигарет, жвачку, быстро расплачиваешься, забываешь сдачу и энергичным шагом уходишь в сторону выхода.

Лишь взявшись за ручку двери, ты осмеливаешься обернуться в сторону очереди, из которой только что вышел, чтобы взглянуть на свою соседку. И видишь, что ее там нет. И никогда не было.