(Истории о настоящей любви)

3.

Это произошло уже довольно много времени тому назад, но я помню события того дня так же четко и ясно до сих пор, как если бы это все происходило не далее, чем только вчера. Хотя большинства тех людей, кто окружал меня в то время, уж нет в живых. Да-да, уже давно нет в живых.

Не боясь громких и банальных слов, скажу, что этот день был, пожалуй, действительно, лучшим днем в моей жизни. Я вспоминаю утро того дня и вижу себя в карете. На дверце кареты наш королевский герб. Король - мой отец, но мне королевой не быть. Мне суждено будет называться царицей. Я смотрю в окно кареты. За окном уже потянулись мои будущие владения, хотя теперь они уже практически мои, то есть, конечно, мои и моего мужа. Сегодня день моей свадьбы. Мой будущий муж – принц, сын правителя здешних мест, его прямой наследник. У них в стране принцев принято называть великими князьями. Но я не сомневалась в то утро, что вскоре ему быть царем, а мне царицей, и мои ожидания весьма скоро, буквально спустя год оправдались. Но здесь вовсе не требовалось обладать даром предвидения. Ведь ни для кого не было секретом, что за отцом моего будущего супруга ведется настоящая охота. Господа-бомбометатели, эти идеалисты, поддавшиеся влиянию неверных трактовок произведений ряда мыслителей конца прошлого века, очевидно в силу своей врожденной склонности к извращенному гуманизму или по каким-либо иным причинам, но в любом случае – причинам сугубо патологического свойства, эти господа с каждым днем все чаще и чаще совершали свои вылазки и попытки покушений на жизнь августейшей особы.

Это в некотором роде также было устойчивой сложившейся местной традицией. От рук студентов-бомбометателей погиб отец ныне здравствующего царя, отец его отца, а также и прадед, не говоря уже о многочисленных великих князьях.

Но все эти мрачные мысли меня вовсе не занимали в то радостное утро. Настроение мое, напротив, было совершенно безоблачное, ожидания будущего абсолютно счастливые. Дорога практически не причиняла неудобств, ибо карета была снабжена отменными английскими рессорами, да и сам тракт от границы до самой столицы империи по случаю моего приезда был спешно отстроен заново и тщательно выровнен на всем своем протяжении стараниями тысяч крепостных, руководимых десятками нанятых инженеров-немцев.

Но мое превосходное состояние духа в тот момент было вызвано, конечно, вовсе не удобством путешествия. Причина заключалась в том, что мне повезло избежать несчастной участи многих и многих членов царственных фамилий и королевских домов. Увы, люди, управляющие народами, определявшие судьбы мира, зачастую не имели выбора в том, в чем могли иметь выбор простолюдины, а именно - в возможности заключения брака по любви. Браки между людьми голубой крови во все века, как правило, заключались из каких угодно соображений политической, военной, экономической и прочих выгод держав, которыми управляли их отцы. И лишь в редких и исключительных случаях, при этом оказывались учтенными личные симпатии принцев и принцесс.

Мне же, хвала небесам, посчастливилось избежать этой печальной участи. Мы с принцем были представлены друг другу где-то за год до объявления дня бракосочетания и на протяжении этого периода времени имели несколько прекрасных встреч. Должна признаться, что принц с первого взгляда вызвал во мне чувство глубокой симпатии, причем, как я имела возможность убедится, не лишенное взаимности. По тем нескольким первым фразам, которыми мы успели обменяться с первых минут нашего знакомства, я безошибочно поняла, уловила в нем, что называется, родственную душу. И конечно же взгляд, этот взгляд… Ведь глаза, для тех кто способен понимать, куда красноречивее, чем сотни самых искренних слов. Наша взаимная симпатия в одно мимолетное мгновение благополучно переросла в более глубокое и сильное чувство. Посему я с радостью восприняла известие о том, что принц просит моей руки. Но основной причиной нашей сильной любви служило не только и, пожалуй, не столько это. Мы с принцем были необычными людьми, и, я думаю, сразу же безошибочно определили это друг в друге каким-то шестым чувством, чутьем, данным нам свыше. После этого, противится нашей судьбе, просто не имело смысла.

По прибытии в столицу империи мое праздничное настроение еще более усилилось. Я была несказанно рада видеть принца и он меня также. Обстоятельства церемоний и торжеств, всех этих формальностей, от которых никуда не деться и которые хочешь - не хочешь, положено соблюсти, не давали возможности нам даже обменяться парой лишних слов. Однако с первого мгновения нашей встречи между нами установилась крепчайшая духовная связь, незримый контакт. Не стану вдаваться в подробности официальной стороны событий того дня, так как наше бракосочетание принципиально не отличалось ничем от иных подобных событий в жизни отпрысков европейских монархов.

Наконец, уже под вечер того дня, нам удалось ускользнуть от пристального внимания наших родителей и многочисленных гостей праздника. Мой супруг решительно взял меня за руку и куда-то повел, не говоря ни слова, лишь загадочно улыбаясь. Увлекаемая им прочь, я и не стремилась ни к каким расспросам. Никогда не следует вмешиваться в естественный ход событий, дабы не нарушать гармонии мира, изначально заложенной в нем Создателем.

Нас сопровождала небольшая свита. Как я могла разглядеть, мы направлялись в нижние этажи дворца и далее в подвалы. По пути нашего следования, на определенных его этапах, сопровождающих становилось все меньше и меньше. Они оставались, словно часовые на своих постах, где, вероятно, должны были дожидаться нашего возвращения.

Те несколько слуг, что продолжали следовать за нами, держались на почтительном отдалении. Воспользовавшись вольной обстановкой мы, наконец, смогли беседовать, более не стесненные рамками этикета и ритуалов. Мы были счастливейшей парой на свете. Радость переполняла наши сердца. Принц осыпал меня искренними восторгами и пылкими признаниями, по-прежнему не выпуская мою руку из своей.

Мы шли по подземной галерее, обустроенной в готическом духе. В моей душе рождались тревожно-сладостные предчувствия. Вскоре начался спуск по винтовой лестнице вглубь сооружения, напоминавшего большой колодец. Это было некое подобие башни, заглубленной в землю. Где-то далеко, на поверхности звучали залпы праздничного фейерверка, сюда же они проникали едва различимыми отголосками.

Упоенно переживая счастливейшие минуты жизни, я вместе с тем размышляла о природе возникновения этих волнующих чувств между двумя людьми. Здесь, очевидно давал о себе знать аналитический склад ума, чем большинство женщин всех без исключения сословий, увы, не обременены. Что же, возможно, это и к лучшему. Ведь такова воля Господа, одним быть такими, а другим быть иными. И не нам, смертным, судить об этом.

Я размышляла о тех сигналах, знаках, которые находят отклик в душе другого человека. Как, каким образом это происходит в жизни? Что же это: черты лица, фигура, то, как он двигается, голос, выражение глаз, ритм дыхания, возможно, состояние души, его мысли, все это вместе взятое в определенном соотношении? Что расположило меня к принцу, а его ко мне? Конечно же, несомненно, мне понравилась его внешность, то, как он держит себя, то, что он говорит. Ему во мне, по-видимому, понравились те же качества.

Но было самое главное. То сокровенное, что нас объединяло еще до того, как мы были знакомы, до того, как вообще узнали о существовании друг друга. Наша общая страсть. Порочная и одновременно возвышенная. Я с самого начала не сомневалась, что сердцу принца близко то же самое, что и моему сердцу. Но напрямую об этом между нами все еще сказано так и не было ни разу, ни единого слова. И вот я всей душой предчувствовала, что этот момент близиться. Когда мы окончательно откроемся один перед одним о своей истинной природе, о том необычном, что было заложено в нас Всевышним от рождения. Ведь это и влекло нас неудержимо навстречу друг другу. Хотя даже и открываться в этом, пожалуй, необходимости не было, ведь мы уже с уверенностью это знали. Следовало только провозгласить об этом. Моя единственная земная любовь непременно должна была разделять и ту великую страсть, страсть, что то ввергала меня в пучину преисподней, то возносила к райским кущам на небеса. Ведь иначе и быть не могло!

Окружающая обстановка, изменяясь, все более располагала к уединению с обуревавшей нас нечеловеческой страстью. Здесь уже не было даже скупой готической красоты, лишь грубая кладка холодных каменных стен да крутые неровные ступеньки. Принц сам взял в руку факел и жестом отослал прочь слуг. Мы продолжали путь в подземелье вдвоем. Нашими спутниками оставались лишь наши собственные тени на стенах, покрытых вековой сыростью. Сердце мое билось все учащеннее в предвкушении момента истины, в предвкушении главного откровения, которое должно было окончательно отворить наши сердца друг перед другом. Принц испытывал те же самые чувства. Я ощущала легкую дрожь волнения в его руке. Тем не менее, он держался достойно.

Наконец ступени закончились, и мы предстали перед невысокой дубовой дверью стянутой кованными железными пластинами, которая как-то совершенно неожиданно явилась перед нами из темноты. Принц распахнул дверь и мы, слегка пригнувшись, прошли в помещение округлой формы со сводчатым потолком. Здесь уже можно было стоять в полный рост. Принц зажег несколько факелов, прикрепленных на стенах.

У меня более не оставалось ни малейших сомнений: посередине подземелья располагался стол, высеченный из цельной глыбы обработанного серого мрамора. Все догадки отныне превратились в твердую уверенность. Этот мраморный стол как две капли воды походил не тот, которым я располагала в подземельях отцовского замка в пору моей счастливой юности.

Я ликовала. Сердце не подвело меня в миг нашей первой встречи, этот человек, воистину и был моею второй половинкой на земле. Зная, как нелегко ему сделать первый шаг и произнести это трепетное признание вслух, я решилась помочь принцу в этом, задав один единственный вопрос. Обратившись при этом к нему впервые «на ты», как к самому близкому человеку, оставив правила этикета.

В тишине, под сводами подземелья прозвучал мой негромкий голос, исполненный глубокой любви и понимания:

- Так это здесь ты е*ешь мёртвых?

- Да, здесь. Иначе меня бы просто не поняли…