-Алё, компания ..., добрый день!

Трубка нагло свистнула в ответ, и молодой манагер в раздражении бросил её на стол.

- Мистер факс? - с деланным сочувствием спросили из-за стола напротив.

Рыжеватый молодой манагер, не говоря ни слова в ответ, вышел за факсом в соседний офис. Обратно он влетел молодцеватой пулей, готовой перебить всех своих коллег-конкурентов. Идиотская улыбка раздирала его лицо от уха до уха.

Все взоры карих, черных, серых, голубых глаз в контактных линзах, в очках и без были сейчас устремлены на него. Молчание повисло в воздухе. Наконец кто-то голосом Шуры Балаганова несмело вопросил: "Миллион?"

В ответ рыжий залился радостным ребячьим смехом.

"Два?!" - раздались уже несколько голосов.

Менеджер плюхнулся в свое кресло, рука его с листом бумаги описала дугу и со всего размаха опустилась на стол.

- Пять! -выдохнул, как хлестнул по самолюбию коллег, рыжий.

- Ну, харэ заливать, Тоха. Что за клиент?

- Тендер я выиграл!

- ФГУП что-ли? Самый удачливый манагер, владелец равчика, презрительно скривил губы.

- Ну и чё? По нынешним временам у них денег от государства...

- Забей! Расслабься и продолжай ездить на своем велосипеде.

- Чего это на велосипеде? Джипчик себе куплю бэушный.

- Не ездят на джипчиках пузотеры. Пузотерку себе купи и радуйся.

Тоха ничего не отвечал. В голове у него разливались шире Волги в половодье сладостные мысли. Он представлял себе как однажды, в день зарплаты, он будет небрежно кидать в свой видавший виды велосипедный рюкзачок пухлые пачки денег. А потом пойдет за первым в своей жизни автомобилем. Не какой-то там ржавой шахой, и не за видавшей виды пузотеркой-японкой, а за компактным и шустрым джипчиком, которого он высмотрел, проезжая мимо сияющей огнями витрины сотни раз на велосипеде. Один раз так залюбовался, что чуть не оказался под колесами черного, огромного, как у шефа, Лексуса. Велосипед он так и быть на радостях подарит двоюродному брату. Можно потом конечно будет купить себе для пригородных прогулок американский горный. Но это потом. А сейчас он запросит квоту и всего через несколько недель... Он счастливо опять заулыбался. Он любил весь мир, и даже всех этих вечно подтрунивающих над ним манагеров, офисный планктон.

"Офисный планктон, офисный планктон, может тоже быть во весь мир влюблен". Дома он был очень ласков с домашними, вынес без напоминаний мусор, купил к чаю сладости, шутил, рассказывал анекдоты.

- Что это с тобой, Тоша? Тебе улыбнулась удача? - спрашивала его молодая жена.

"Да и не может быть иначе, с тобою мне всегдаааа удаа-ча",- пропел он ей своим приятным тенором в ответ.

На следущее утро, тщательно выбритый, в накрахмаленной и отутюженной рубашке он сидел в офисе и все клиенты были в восторге от его вежливости. Они просили выставлять им счета, но это были очень мелкие счета, от которых он обычно под разными предлогами отказывался. Но сегодня он ощущал себя спонсором, он готов был безвозмездно трудиться на благо всего человечества, ведь впреди его ожидал полный мешок даровых денег. И это было так справедливо, ведь в сущности он их заслужил. Столько лет жил в нужде, можно сказать впроголодь, столько насмешек вынес над собой, и сам себя приучил относиться к себе с постоянной иронией...и вот в награду за все тяжкие испытания...

Резкий звонок вывел его из состояния кайфа.

- Алё, Антон, - зазвучал в трубке знакомый женский голос,-

я вчера по ошибке сбросила к вам на факс чужой запрос.

Он не верил своим ушам, слова застряли в горле, наконец он выдавил из себя солидно и грозно:

- Алевтина Федоровна, мы с вами уже не первый год работаем, и, кажется, вы могли убедиться, что мы надежный поставщик...

- Да, конечно, я виновата перед вами, Антон, но я не виновата... мой начальник... вы же знаете...прошу извинить, но эти детали мы будем брать в другом месте.

В трубке раздавались частые гудки, и весь офис, как ехидные гады уже открывали свои пасти, чтобы начать над ним ржать. Над его погибшими в миг надеждами, над его лучшими побуждениями. И он, не в силах себя сдержать, со всего размаха ударил трубкой по столу и заорал на них:

"Пузотерыыыы!"

А из окна в коридоре было видно, как в тихом зеленом дворике с лавочками вокруг круглой клумбы больные психиатрической городской больницы располагались на отдых на свежем воздухе.