ГЛАВА 1. ЧЕЛОВЕК В ПЛАЩЕ.

Пашка Переcветов парень, что называется "свой в доску". Как, вы не знакомы с Пашкой? Что ж, тогда послушайте, я расcкажу вам историю из его жизни. Попал он в нее, надо вам признаться, из-за своей страсти. Какая может быть страсть у обыкновенного мальчишки? Пашка без ума от компьютеров и фантастики. И комп у Пашки классный, турбированный Пент-128, с двумя дисководами TEAC и двадцатью коробками дискет. Что еще человеку для счастья нужно? Ведь кроме этого есть у него любимые мать, и отец, и младшая сестренка. Ну, положим, сестренка, то еще счастье - то играй с ней в дурацкие девчоночьи игры, то ходи гулять, вдобавок ко всему она еще и ябеда. Ух, за это так и врезал бы! Но с другой стороны - хорошо, когда тебе целых двенадцать лет и можно проявлять о ней свою братскую заботу. Да и забавная она: когда смеется своим переливчатым звонким смехом, глазищи у нее сияют, как две яркие звездочки, и соломенные косички в разные стороны. Нет, что ни говорите, клевая у него сестра девчонка! Был ещё у Пашки друг, с которым как говорится "не разлей вода". Почему был? А вот в конце прошлого лета купил ему отец "пень-166", и вознесся после этого его дружок до небес. Побывал у него Пашка пару раз после этого, наблюдая, как сияющий, словно медаль за заслуги, счастливый пневладелец размазывал уродов по стенкам в ДЮКe и загрустил. Пашкин отец это тут же приметил, догадался, в чем заковыка. Он ведь у Пашки шибко умный, только не сильно удачливый. Поговорили по душам на кухне.

- Пап, отчего мы такие бедные?

- Видишь ли, Павел, деньги странная штука. Призванные служить людям во благо, они одновременно и самое страшное зло на Земле.

- И если у человека их целая куча, он что…сволочь?

- Что ты, совсем необязательно. Многие заслужили свои деньги. Кто-то своим талантом, другие тяжким трудом, а кому-то благоволила Фортуна. Но, в общем, если вчера денег еще не было, а сегодня их уже целая куча...

- Леонид, не забивай ребенку голову,- вмешалась мама.

- Мать! Ты, посмотри какой у нас взрослый сынище! - в голосе отца зазвучали нотки гордости.

Мама в ответ ничего не сказала, только тяжело вздохнула, проводя по Пашкиным кудрям ласковой рукой, решительно скомандовала: "Марш спать, а то в школу завтра не добудишься!"

- Мам, ну какая школа, завтра же выходной!

- С вами совсем голову потеряешь, - махнула рукой мать.

- Я только на Спеке чуток сыграну? Мы с отцом такую игруху купили!

- Хорошо, только недолго и, чтоб без звука, а то Ксенечка уже спит.

- Ладно, мам.

Эх, знать бы Пашке, какие игры ждут его - не дождутся! Но обо всем по порядку. В прошлый выходной...

А в прошлый выходной в дверь позвонил сияющий Вадик. Что это с ним, явился - не запылился, даже по телефону не позвонил?

- Едем!

- Куда это?

- На толкучку!

- А что я там забыл?

- Вот гляди, что батя дал,- у Вадима в руке с едва различимым металлическим призвуком шелестели новенькие стодолларовые купюры.

Пашка очумел от зависти, и ничего ему не отвечал.

- Ну, будь же друг, ведь мы с тобой друзья? Едем со мной, а, Пашк? Поможешь мне выбрать шлемак!

Так его друг собрался за шлемом виртуальной реальности! Тем самым, о котором больше всего на свете мечтал Пашка! В глазах у него вдруг помуиилось, и улыбающееся лицо друга вдруг представилось в странном обличье средневекового рыцаря с поднятым, слепящим взор, забралом. От неожиданности Пашка едва не вскрикнул!

- Ну, так как? – произнес незнакомый, явно не детский, хотя можно было поклясться, вадькин голос.

От неожиданности Пашка на несколько мгновений даже лишился дара речи. Рой мыслей закружился у него в голове, но отказать другу он все же не смог. Следовало предостеречь? Но от чего? Хотя такого прежде с Пашкой не бывало. Он поднес руку ко лбу. Голова не была горячей.

- Что с тобой? Тебе нездоровится?

- Нет, все нормуль. Жди у парадной. Я сейчас.

Чтобы не ехать с пустыми руками, Пашка достал приберегаемые на день рождения мамы сто тысяч рублей. До этого было ещё далеко, и Пашка надеялся заработать еще. Работу ему подкидывал знакомый спектрумист, по прозвищу Удав. Удавом прозвали его не за силу - просто торговался он при расчетах с ребятами-хакерами за каждую сотню, вот про него и говорили: " Витек наш чисто удав. За рупь удавится". Но давил-то он других, и качал деньгу. А Пашка был крутой хакер. Многие авторы спектрумовского софта послали на его голову проклятья за сломанные, такие, казалось устойчивые к взлому защиты. Пашка щелкал их, как ореховую скорлупу. Вот только своего так ничего пока и не написал. Одеваясь на ходу, Пашка крикнул матери, которая купала сестренку в ванной: "Мам, я с Вадькой на рынок!"

- Только недолго! Мы сегодня вечером с папой на концерт идем, в филармонию.

- Ладно, мам.

По дороге на рынок Вадим щебетал, не умолкая. Нахватавшись по верхам, он корчил из себя, как все ламеры, крутого хакера. Пашка делал вид, что слушает. Было ему как-то не по себе. На улице стояла уже ранняя осень. Но денек выдался не по-осеннему теплый. В битком набитом трамвае Вадим вдруг нахохлился, словно воробей, наклевавшийся хлебных крошек. Да и было от чего перестать улыбаться и оживленно болтать. Людей было, словно селедок в бочке. Да и публика была совсем не та, которую можно встретить в автобусе экспрессе. В уходящий трамвай друзья впрыгнули по привычке, хотя сегодня Вадиму комфортней было бы ехать с деньгами в автобусе. Лица стоящих с ними рядом взрослых парней не предвещали ничего хорошего. Поэтому, когда трамвай остановился у рынка, оба приятеля, не сговариваясь, выпрыгнули из дверей и припустились со всех ног. Прямо "под ногами", у остановок сидели старушенции в платочках, расстелив на тряпочках все свои домашние сокровища, в надежде выручить за них на кусочек хлеба. Какой-то лысый гражданин с уныло-безнадежным взором продавал аппаратуру первого класса далекого советского периода. Размахивая руками и выкрикивая на всю мощь легких, мужики неопределенного возраста, торговали, чем ни попадя, собирая себе на выпивку и закусь. Далее сплошными рядами, в две шеренги стояли продававшие "все для дома, сада и огорода", включая трогательных щенят и отчаянно мяукающих, дрожащих слепых котят. Поднявшись в горку и, перепрыгнув через канаву, друзья выбрались на асфальтовую дорожку, ведущую к входам и кассам рынка. Мимо самодовольно проплывали фольксвагоны и прочие мерседесы. Вадим, улыбаясь от уха до уха, возбужденно озирался по сторонам. Видимо, он уже представлял себя одним из папиков, за рулем одного из этих шикарных авто, с хорошенькой кошечкой на заднем сиденье. Пашка машинально шел за ним. Чужое богатство было ему безразлично. Он думал об отце. В последнее время тот как-то резко осунулся, постарел прямо на глазах и очень редко стал бывать в последнее время дома по выходным: все пропадал на халтурах. А тут впервые в жизни пришел домой злой и пьяный. Такого его Пашка еще ни разу не видел. Мама быстренько отправила их с сестренкой спать, а сама о чем-то долго толковала с отцом на кухне.

Купив билеты и войдя на рынок, друзья оказались в немыслимой толчее. Первый раз, попадая сюда, трудно себе представить, как здесь вообще можно хоть что-нибудь купить.

Кажется, остается только думать о сохранности собственного кошелька. Однако покупали много и уже долгие годы. Доходы крутых владельцев рынка были непомерно велики, а сам рынок уже начинали понемногу подводить под крышу.

- Слушай, Вадька, я, пожалуй, схожу к спековскому ларьку.

Улыбка сползла с лица Вадима, в глазах вспыхнули злые колючие искорки.

- Ну что ты ...как это самое?

- В общем, если хочешь ехать вместе обратно, подходи туда, - бросил ему Пашка.

Толпа разнесла друзей в разные стороны.

Спектрумовский ларек на отшибе оказался закрытым - видно дела у Джека шли совсем из рук вон плохо. Возле ларька топтался какой-то высокий гражданин, необычной наружности. Был он очень худой, с впадинами возле глаз и хищным крючковатым носом. Одет он был в черный кожанный плащ, вокруг тощей стариковской шеи было обмотано ослепительно белое кашнэ, на наголо обритый череп нахлобучена черная широкополая шляпа. Пашке стало как-то не по себе, и захотелось даже броситься наутек. Но тут незнакомец окликнул его необычайно приятным, вовсе не соответствовавшим ни его внешности, ни его возрасту голосом.

- Павел!

- А откуда Вы знаете мое имя?

- Я ехал с тобой и твоим другом в одном трамвае...и он обращался к тебе по имени. Что же ты здесь один? Можешь не отвечать, кажется, я догадываюсь. И не только об этом...

- О чем же еще?- Пашка набычился, и почти процедил последний вопрос сквозь зубы.

- Ты, пожалуйста, не злись, но мне кажется, я догадываюсь также и о твоей заветной мечте,- незнакомец при этих словах сделал брови домиком.

В воздухе повисло молчание. Пашку раздирали противоположные желания. С одной стороны хотелось нахамить этому странному типу и сделать ноги, но любопытство удержало его от этого. Тем более, незнакомец уже что-то протягивал ему в руке.

- На, возьми. Это тебе. Бери, не бойся! Это не принесет тебе никакого вреда.

- Что это?

- Ты ведь спектрумист?

- Спрашиваете?!

- И, наверное, не чайник?

- Ха, скажете тоже!

- Ну, так вот…это и есть твоя заветная мечта, уже осуществленная в электронике. Видишь ли, некоторое время я возглавлял одно закрытое КБ, там мы разрабатывали УМНЫЙ девайс для Спектрума...

При слове "УМНЫЙ" глаза незнакомца на миг озарились странным светом, или, быть может, Пашке только показалось это.

- ...КБ распалось, и сейчас я занялся совершенно другим бизнесом. А это... просто выбросить жаль. Столько сил и средств затрачено. Я здесь по своим новым делам, но, судя по разговорам твоего друга, он покупает себе шлем для путешествия по миру виртуальной реальности?

Пашка закусил губу. Из глаз его сейчас готовы были брызнуть слезы жалости к себе.

- Вот я и подумал, что ты бы не отказался от такого же на Спектруме.

- От чего "от такого же"?- все же произнес язвительно Павел,- как будто сами не знаете, что на Спектруме такое невозможно!

Незнакомец примирительно улыбался.

- А вот и ошибаетесь, уважаемый коллега! Возможно. Еще как возможно! Ну, так что же, берете?

Пашка колебался всего лишь одно мгновенье.

- Давайте, только денег у меня...- пробормотал он, шаря в кармане.

Он вдруг выдернул из кармана руку, словно его укусила неизвестно откуда взявшаяся там змея. И тут же на асфальт посыпались, металлически позвякивая, десятки ... стодолларовых купюр. Откуда ни возьмись, налетел ветер, и серо-зеленые листы заморских денег столбом взвились в воздух. Отталкивая друг друга и, страшно матерясь, прохожие бросились их ловить. Как по мановенью волшебной палочки сразу собралась приличная толпа. Повизгивали девчонки, зажатые в суматохе шкодливыми парнями. Раздалась звонкая пощечина и выкрик "каа...зел". Безнадежно честные люди несли Пашке стодолларовые купюры. Их оказалось почему-то ровно тринадцать.

- Дедуля, что же вы не следите за внучком-то своим, неаккуратно как с такими деньжищами! - выговаривала пышнотелая женщина в коричневой коже с головы до пят. Другие молча, но осуждающе поглядывали на мальчика и старика злыми, голодными глазами. Пашка стоял ошарашенный, будто его со всего размаха по голове огрели баскетбольным мячом. Он ничего не мог понять.

- Зачем? Это чересчур! - всплеснул руками незнакомец. Давайте четыре сотни, а остальные спрячьте подальше. Держите девайс, и помните - включить его вы должны непременно при полной луне! Иначе он не сра...я хотел сказать, он может испортиться!

С этими словами он сунул в ладонь Пашке серебристую коробочку. Когда она коснулась Пашкиной руки, тот чуть было не вскрикнул от боли. Казалось, его ладони коснулось адское пламя! Но уже через мгновение боль так же внезапно ушла. В руке у него теперь был приятно холодивший кожу, почти невесомый предмет. На верхней крышке играла в лучах солнца странная голограмма, изображавшая крутящуюся и как будто объемную четырехцветную пирамидку.

- Какого черта, Пашка! Ну, сколько можно тебя искать?- почти налетел на него Вадим.

Павел вышел из оцепенения, огляделся по сторонам. Таинственный незнакомец, словно сквозь землю провалился.

- Ну что, купил?- спросил Павел друга.

Вадим сиял как золотой червонец.

- Что ж поздравляю с удачной покупкой!

- Едем. Ко мне. Попробуем её сейчас в деле!

- Не, мне мать не велела задерживаться. Они с отцом куда-то собрались.

- Как знаешь! Тогда в следующий выходной приходи, а я пока разберусь, что к чему.

Когда они простились с Вадимом, Пашка стремглав кинулся к обменному пункту валюты. Там скопилась изрядная очередь. Видно было, что до закрытия все не успевают. Какой-то парень, лет шестнадцати, неторопливо пожевывая жвачку, удивленно взглянул на Пашку.

- Тебе, пацан, чего здесь надо? Без паспорта нельзя.

- Знаю я. Бабуле, вот, плохо стало, а лекарство кончилось. Купить бы, а деньги, рубли, тоже кончились.

- Ну-ну... Сколько у тебя?

- Сотня.

- Однако, богатая у тебя бабуля. Такую беречь крепко надо,- недоверчиво мусоля и, слегка потряхивая стодолларовую купюру, произнес парень, - Ладно, слышь, комиссионные с тебя! И он протянул Пашке пятьсот пятьдесят тысяч рублей. Пашка ущипнул себя за ухо, не сон ли это? Нет, не сон. В одном кармане куртки лежит "умный" девайс, в другом восемьсот долларов, а в руке пятьсот пятьдесят тысяч рублей. Таких денег ему еще никто и никогда не давал. Придя домой, Пашка первым делом спрятал деньги в надежном месте.

На следующий день он явился домой, как ни в чем не бывало, с бананами, яблоками, конфетами, печеньями, двумя банками красной икры и батоном самой дорогой колбасы твердого копчения. Мать всплеснула руками.

- Пашенька, да что же это, а?!

- Ничего, мам, Удав выгодную халтурку подкинул, ну и я ...

- Ой-ли, когда это тебе удавалось у Вити столько получать?

- Да ладно! Повезло вот.

- Ой, Пашка, что-то ты у меня и впрямь совсем взрослый делаешься. Гляди, не попади в какую-нибудь скверную историю.

Вечером, когда отец пришел с халтуры и сестренку привели из садика, они устроили семейный пир.

- Cовсем как в старые добрые времена, мать! - печально улыбнулся отец.

Мама, как всегда, ничего не отвечала, только обняла его и прижалась к его щеке. Пашка любил смотрить на родителей, когда, они вот так, обнявшись, сидели. Ксенька же все норовила забраться к кому-нибудь из родителей на колени, а если повезет, то и на шею.

В этот раз отец был добрый, и ей легко удалось.

- Слезай же, тетя-лошадь, задавишь ведь,- пытался, смеясь, смахнуть с шеи гогочущую дочурку отец, но все же покатал потом "на лошадке". Пашка вспомнил и свое детство, когда мама и отец были совсем молодые и оба такие красивые. Отец был сильный, Пашка висел у него на руке, и он одним взмахом поднимал его высоко к потолку. А потом начинал кружить на вытянутых руках, словно на карусели, вокруг себя. А еще они ходили с ним на аттракционы и в цирк. Все это было так давно! Потом "сменился режим". Маленький Пашка сначала не мог понять, что это для него, как и для всей огромной страны, означало. Понял потом, когда прежняя, вольготная и счастливая жизнь для его семьи кончилась, казалось, навсегда. Про себя он твердо решил: каждый месяц устраивать теперь такие вот семейные праздники. Тем более, что денег оставалось еще так много!

Незаметно пролетела школьная неделя. Небо вечерами было ясным, и Пашка внимательно следил за Луной, чтобы не пропустить заветную ночь. И вот, наконец, дождался.