Глава 2. Полнолуние.

Пашка плотно прикрыл дверь в детскую. В кроватке, раскинув ручки, и чему-то счастливо улыбаясь во сне, посапывала сестренка. Пашка попытался укрыть ее одеялом, но резкий толчок ногами, и оно полетело в сторону.

- Ну так мерзни, глупая девчонка!

Стараясь не шуметь, он потихонечку выдвинул верхний ящик письменного стола.

Серебристая коробочка с загадочной голограммой на верхней крышке, начала обретать в руках тяжесть и делаться все горячей! Тогда он догадался и заслонил её собой от лунного света, которым была полна комната. Она вновь сделалась невесомой и холодной. На лбу у Пашки выступила испарина.

А не зашвырнуть ли её куда-нибудь в реку?- промелькнуло у него в голове.

Эх,были бы у него деньги на обычный, опробованный другими людьми шлем. Он пристально поглядел на "умный" девайс. Вспомнил странного незнакомца и еще более загадочную историю с деньгами. Сколько раз за эти дни ему хотелось обо всем рассказать отцу. Но любопытство не давало сделать этого. Он чувствовал себя взрослым и неожиданно для себя могущественным! Интересно, что же все-таки этот "умный" девайс может сделать из его Спектрума, да и из него самого? Послышались мамины шаги. Пашка бросил коробку обратно в стол, резко задвинул ящик. Сестренка от шума заворочалась в кроватке.

Вошла мама, склонилась над дочкой, поцеловала ее, бережно укрыла одеялом .

- Пашенька, пойдем со мной, милый, нам нужно с тобой поговорить,- прошептала мама.

Что могло случиться? Пашка жмурился от яркого света в гостиной. Но мама прошла мимо дремавшего в кресле с газетой в руках отца в коридор. Взяла в руку трубку телефона.

- Паша, это звонит Лидия Сергеевна, мама Вадика, просит тебя.

- Але...

- Пашенька, милый, ты сегодня, конечно, виделся с Вадиком?

Голос у тети Лиды был такой, что Пашкино сердце сжалось от предчувствия недоброго.

- Да, конечно.

- А в котором часу?

Мама Вадика, судя по голосу, теперь уже едва сдерживалась от рыданий. Что случилось, что могло случится с Вадькой?

- Да не помню точно, мы как обычно шли из школы. Последней физра была.

Голос у Пашки заплетался, в мыслях прокручивалась сцена их прощания. Что-то приятель ему такое сказал, что задело его очень сильно. К реальности его вернул уже рыдающий женский голос.

- Пропал ведь он, Вадюня мой!

Трубку на другом конце взял отец Вадика, Юрий Николаевич. Он пока еще держал себя в руках.

- Павлик, помоги нам пожалуйста. Ты, судя по всему, последний, кто видел сегодня нашего сына...

Последнее, самое страшное слово, слово-приговор "живым" он не произнес. Юрий Николаевич, хоть и был реалистом до мозга костей, в этой ситуации держался за тоненькую соломинку надежды, вот и не произнес этого слова. К Пашке подошел разбуженный мамой отец.

- Дай-ка мне трубочку, сына. Але, Юрий Николаевич? Это Леонид Андреевич, папа Павлика. Да, все это, конечно, ужасно. Я постараюсь... Вам перезвоню. Говорите, вся верхняя одежда дома?! Ты не заходил к Вадику после школы?!

Пашка отрицательно качал головой.

- Говорит, что не заходил. Быть может, Вадик к кому-то из соседей по подъезду…Ах, извините, конечно, уже ночь. Да вы не волнуйтесь,я Пашу обо всем расспрошу. Да-да, быть может, он что-то припомнит важное. Обязательно. Не падайте духом!

Отец повесил трубку. Мама выключила телевизор. Они молча смотрели друг на друга. Отец было начал расспрашивать Павла, но мать его предупредила.

- Сынок, иди спать. Завтра утром нам все расскажешь. Только постарайся вспомнить все. Даже то, что тебе сейчас кажется неважным.

Пашке вдруг захотелось прямо теперь во всем сознаться! Но какой-то непонятный голос нашептывал ему "не смей" и "она тебя ждет там". И он пожелал родителям спокойной ночи и уже хладнокровно прикрыл за собой дверь. Тайна ускользала от него! Он знал, еще несколько минут раздумий, и он уже никогда не решится! Он отдернул занавеску и поглядел на ночное небо. Прямо в лицо ему светила Луна. Вдруг он вспомнил последние слова своего друга:"Так полнолуние, значит, сегодня. Ну, бывай!”

Он решительно выдвинул ящик и взял в руки тяжелеющую и горячеющую серебристую коробку. Будь что будет! Но я сделаю это! Не атомная же ты мина. Критической массы в тебе, хоть ты и прикидываешься тяжелой и горячей все-равно нет. А что может случится на обычном компе? Любой компьютер как минимум бесполезен, как максимум безвреден! И что там в тебе может испортится, и что там в тебе может не сработать мне пох...Вот я тебя сейчас включаю в системный разъем...

"Остановись, Пашка! Cукин ты сын! Себя не жалеешь, так хоть сестренку свою пожалей!" - закричал ему внезапно в самые уши незнакомый женский голос, и от неожиданности рука его соскользнула, и коробка не попала своими штырьками в разъем. А дальше уже творилось что-то невообразимое. Руки его сами, безо всякого Пашкиного участия плавно и уверенно воткнули коробку, включили компьютер и на возникшем до боли знакомом экране перевели полоску курсора на неожиданно возникший в нижней части пункт меню "Special Functions". В ушах внезапно раздался резкий свист, и всем существом его овладел неописуемый ужас. Он не хотел нажимать "Enter". Ему хотелось крикнуть "Мама!". Но голос исчез. Зато проснулась и горько заплакала его сестра. Сейчас откроются двери, на ее плач прибегут родители и спасут их. Но палец уже нажимал роковую клавишу, и словно что-то сорвалось в небесной вышине. Потом внезапно стало тихо-тихо, так тихо, что ему захотелось глубоко втянуть в себя голову, словно черепахе в панцирь.

Глава 3. Там!

Панцирь отчего-то был металлический, и голова решительно не желала в него втягиваться. А руки и ноги сделались такими длинными, словно он не черепаха, а паук. Он лежал на зеленой шелковистой траве и над ним шелестел листьями великан дуб. И еще над ним склонялась прекрасная девушка, в которой он с узнал свою сестру. Сначала она с удивлением разглядывала в полированной поверхности его рыцарского доспеха свое лицо, потом дотронулась до своего хорошенького носика, потом вскочила и, рассмеявшись звонким смехом, закружилась в танце, почти как балерина. "О, дивная сказка, и мы в ней с тобой. Ты рыцарь! Я..."

"Ангел над нашей судьбой", - поддразнил её брат усаживаясь на траву.

- Мать твою, вот это девайс. Вот это я понимаю. А то что там жлобы на рынке спрашивали? Нафига мне твой компьютер? От него не выпить, не закусить? Так радуйтесь, крестьяне, вот вам и минимум бесполезности. Терра инкогнита, сестренка! Надеюсь, ты понимаешь, что это не сон?

Ксения остановилась, и улыбка сошла с её лица.

- Не сон? А что же тогда это? Ааа...Я знаю! Пашка, это все твои компьютерные штучки, - вновь заулыбалась она, дотрагиваясь до металлической груди его доспеха.

- Хорошо если так, ведь все вокруг нас, и мы с тобой, будто настоящие. И это все, словно наяву.

Пашка согнул руку в локте и стал разглядывать себя. На него смотрел не двеннадцатилетний подросток, а прекрасный юноша, с черными бровями вразлет с волевым подбородком с ямочкой и румянцем в обе щеки.

- Какой замечательный несон, братик,- закричала Ксения, приметив приближающихся к ним серым в яблоках кем-то оседланных лошадей, - они нас нисколько не боятся, и, кажется, хотят нас на себе прокатить.

- Догоняй, - крикнула она, как амазонка вскакивая в седло, пуская своего коня с места в карьер.

И его не удивило, отчего вдруг она, не седлавшая никого прежде, кроме собственного отца, так управляется с лошадью. Он попытался привстать, но какая-то чудовищная сила попыталась было разорвать его на мириады кусков. Но это продолжалось всего мгновенье. Силы не просто вернулись к нему, он вдруг почувствовал себя таким сильным, что, кажется, мог вырвать дуб с корнями из земли и забросить его за плывущее над головой облачко. Вторая лошадь коснулась его щеки мягкими теплыми губами, и уже через мгновение он был в седле.

- Догоняяяй, - где-то впереди рыжим золотом развевались по ветру волосы его сестры.

Он пришпорил свою лошадь и бросился за Ксенией вскачь.

Это было здорово! Ветер бил в лицо. А вокруг, сколько хватало глаз, расстилалась изумрудная долина. Мимо проплывали островки дубрав, на горизонте высились величественные горы. Изредка попадались кабаны и олени. И ни одной людской души вокруг! Из-за легких облаков проглядывало солнце. Было оно обычным, земным! Только отчего-то вокруг было лето. А ведь в Питере на дворе стоял октябрь. Ах, где ты теперь Питер?! Но как им отыскать дорогу домой? Вспомнилась банальная фраза о том, что выход обычно там же, где и вход. Только компьютерами здешняя природа, судя по всему, была небогата. Первозданная чистота, ни одной обертки от Сникерса. Какие уж тут могут быть компьютеры?! Мысли не покидала смутная тревога. Хоть это и похоже на Диснейленд, только Пашка ни на мгновение не забывал о том, кто им устроил этот удивительный вояж. Дубравы на пути попадались все чаще, и скачка, наконец, их утомила. Пора было подумать об отдыхе и ночлеге. Да и аппетит от этой конной прогулки разыгрался просто зверский. Наконец, словно по заказу, на пути им встретилась небольшая речушка, с заросшим малинником берегом. Над ней на пригорке стояла рубленая избушка. В избушке на тесовом столе оказались крынка с молоком и краюха черного хлеба. Ксения быстро насобирала малины. Накрошив хлеб в молоко, они бросили туда и ягоды, и с удовольствием все съели. Неожиданно дверь скрипнула, отворилась и на пороге явился тот, о ком Пашка ни на минуту не забывал.

- Хлеб да соль! – произнес он, входя в избушку.

Началось, - подумал Пашка, и с тревогой взглянул на сестру.

Ксения засмущалась, и исподлобья разглядывала Незнакомца. Был он уже не тот, что при первой с Пашкой встрече. И на вид моложе, и одет в богатые одежды. Только глаза, пронизывающие, казалось, насквозь - были те же.

- Как вам, сударыня, здесь у нас нравится?

- Кони, природа… восхитительные…только как-то безлюдно.

- Это обманчивое впечатление. Люди у нас все при деле,- упирая на последнее слово, произнес Незнакомец, - каждому находится то, к чему он призван. При этих словах он улыбнулся очень скверно. Описывать эту улыбку, читатель, я не возьмусь. Люди так не улыбаются.

- Но мы же…ничего... решительно ничего не умеем! - смущенно произнесла Ксения.

- Пустяки. Каждый к чему-то назначен своей судьбой. Но, не стану вам докучать. Раз уж я некоторым образом причастен к вашему появлению здесь…вот вам на первое время, пока здесь освоитесь,- незнакомец многозначительно улыбнулся Павлу, и вытащил из-за пояса увесистый кожаный мешок. По характерному звону несложно было догадаться о его содержимом.

Не учите жить, лучше помогите материально,- пронеслось в голове у Павла выражение из арсенала предков,- помог, нечего сказать, благодетель хренов!

- Позвольте теперь откланяться. Обживайтесь. Только не обессудьте, мегамаркетов и Интернета здесь действительно нет. Зато в речке, той, что рядом с вашей хижиной, водится превосходная рыба. А в лесу, в двух шагах от вас дичь. Ну,увидимся!

Незнакомец шагнул за порог и словно растворился в воздухе!

Ксенька немедленно высыпала содержимое мешка на стол. Горкой лежавшее золото привело её в неописуемый восторг.

- Ого-го, Пашка! Да мы с тобой теперь, можно сказать, богачи!

- Хм...Ну, это еще как поглядеть. Если здесь каждого вновь прибывшего этим одаривают, то уж верно у здешних старожилов этого золота... А если так, очень скоро это наше с тобой ”богатство” кончится. И что мы тогда будем делать? Да и сейчас...какой нам в нем прок?! Ни соли, ни сахара, ни спичек. Будь теперь этого золота хоть десять мешков - взять нам необходимое для жизни негде? Пока солнце высоко, давай-ка, сестренка, подумаем о пропитании. Я отправляюсь на охоту в лес, а ты... Да, только вот с чем же мне идти? Не с голыми же руками?

- Конечно! Пашка, тут все как в настоящей сказке. Сейчас тебе нужно добыть меч. Подожди, подожди, нет ли кстати чего-нибудь подходящего в этой избушке?

- Меча?!

Но Ксенька уже обшаривала все углы, заглядывая под лавки и, наконец, торжествующе крикнула:

“Нашла!”

Это был всего лишь охотничий нож. Но и нож уже был как сказочное богатство. Вскоре им было уже с чем идти и в лес, и на реку. Все для этого необходимое Пашка смастерил с помощью ножа. 1997г.

<кусь>

2008г.

Легко сказать, смастерил. Попробовали бы сами, после современной городской жизни оказаться не знаю где. И сестре нельзя показывать, что ты в шоке. "Петя и Волк" прям какой-то. Я не знаю, что мы с ней теперь будем делать? Пятнадцатилетняя девица с умом пятилетнего ребенка. Ну ладно я, двенадцатилетний пацан в облике двадцатилетнего парня. Черт меня дернул связаться с этим Вадькой! Если найду его здесь - убью! Хотя откуда ему тут взяться?

- Эй, сестренка, держи орудие лова!

- Что это?- Ксенька с интересом разглядывала две рогатины, одну побольше, другую поменьше, которые выстругал ее брат из двух веток ивы на берегу реки.

- С этим я пойду в лес, - Павел потряс в руке оструганной веткой толщиной в запястье, - а с этим (он протянул сестре рогатину поменьше) ты, по идее, можешь наловить рыбы, если, конечно, она здесь никем не пугана.

- Не лучше ли нам лечь спать голодными? - спросила, позевывая сестра.

- Ну, да. Можем лечь и любоваться на золото. Вода в реке есть. Не помнишь, сколько дней человек может выдержать влажную голодовку?

- Правильно говорить не "влажную", а "мокрую", - с учительскими нотками в голосе поправила его Ксения, - думаю, что десять дней, так как мы с тобой не вполне взрослые, выдержим.

А ведь пятилетняя девчушка вряд ли такое бы могла выдать. А? Не все так просто в этом странном трансфере. Блин, а я-то такое слово откуда знаю? - изумился Павел.