Этим солнечным утром их тут собралось необычайно много – людей, отражающих свет.

Огромное скопление разновозрастного народа происходило на вокзальном перроне. Перед глазами мелькали заполненные надувной поклажей безмерные рюкзаки, бьющие по соседям лопасти легких весел, каски, спасжилеты, палатки, спальные мешки, прочее туристическое снаряжение и провиант. Остроты ощущениям прибавляли несомые над головами байдарки – кто повыше ростом тут не зевай! С красными от напряжения лицами, сосредоточенно и резво, сопровождаемые негромким дружеским матом, огромной стаей как горбуша на нерест мы медленно плыли к распахнутым дверям электропоезда. Многие вталкивали свою амуницию в окна, подбадриваемые свистом и улюлюканьем вваливались в них сами. Периодически движение стопорилось. Наш инструктор, приторочивший к рюкзаку двуручную пилу (с цепочной уж больно намучился), при входе за кого-то зацепился. Покуда разбирались, он узнал много нового о себе и своем уме.

Всё же, с грехом пополам, влезли, друг на друге разместились, наконец, поехали.

Пространство старенького, с деревянными сиденьями, вагона – уместно говорить не о квадратных метрах, а о кубических – заполнилось процентов на восемьдесят. Появившиеся через полчаса – вот уж кому не позавидуешь! – контролеры могли передвигаться только по спинкам сидений, багажу, головам и спинам, но дело свое знали – билеты продали практически всем.

В поезде было шумно. Компания в нескольких метрах от нас играла экстремальную свадьбу. К событию никто не остался равнодушным, мы всем вагоном орали «Горько!», разводя спирт и остужая его в форточке, понемногу выпивали; тамада пел под гитару неприличные песни: «Лошадке не больно, лошадке приятно…» Раскрасневшиеся от удовольствия и внимания молодожены охотно целовались, дети их наверняка получатся веселыми и безбашенными. Восторженными. Настоящими.

Испуганные дачники и жители пригородов хмуро жались по углам. День для поездки они выбрали неудачно.

В нужный пункт мы прибыли с небольшим опозданием. Попрыгали на насыпь, пересчитали вещи. Предстояла еще переправа через быструю реку на узких, длинных типа индейских пирог вместимостью двенадцать человек (набивалось по двадцать) деревянных моторных лодках – сезонный бизнес аборигенов – и небольшой, километра три, пеший переход в гору до Казыра.

Начинался фестиваль сплава.