Ощущения Глухова были противоречивы. Он чувствовал свежесть и силу, при этом испытывая крайний дискомфорт и растерянность. К примеру, попробовав одной из многочисленных щупальцев взять кружку со стола, он убедился, что сделать это невозможно. Таинственный гость посоветовал ему пользоваться руками. Прошло немного времени, прежде чем Аристарх Иванович окончательно освоился.
Вы, верно, потрясены и устали. – Еще, еще чайку горячего выпейте, - увещевал гость, подливая кипятку в заварной чайник. – Для удобства представлюсь. – Лунзад, - он дружелюбно протянул руку Аристарху Ивановичу. Чтобы вам стала понятней цель моего визита, начну из далека. Известно вам или нет – вселенная это всего небольшая часть отраженья высшей идеи, которая является абсолютной силой в себе. Земля – ее модная шляпка, звезды – стеклярус на черном манто, понимаете мысль? Нет, если честно, - признался Глухов.
Я привожу абстрактные сравнения, тем самым, давая понять, что элементы вселенной меняются, как элементы костюма прихотливой женщины. Высшая идея невероятно экспрессивная личность, с невероятной энергией. Можете представить себе, что будет, если вселенная ей надоест, и она начнет срывать одежды?
Конец света, - прошептал напуганный Аристарх Иванович.
Если бы, - усмехнулся Лунзад. – Полный коллапс!
Так вот, ее старшие дети и я в том числе, придумали маленький трюк -менять форму, не меняя сущности. – С тех самых пор, с промежутком в две тысячи лет, начинается некая метаморфоза. И что же меняется, - произнес Глухов, пошевеливая щупальцами. Это уже наша прихоть, - ответил Лунзад. – Сохранить баланс и гармонию вот наша главная задача. - Видите ли, - продолжил он, - настоящую правду знают не многие, а суть ее тщательно маскируется. Смысл ее понятен для тех, кто умеет читать между строк. Право, очень уж хлопотное это умение, так как практически не означает возможность влиять на сущность вещей и явлений. Верно, абсолютно невозможно влиять, - замигав розовым глазом, согласился Глухов. - Меня просто не слушают. Лунзад понимающе качнул головой: Так вот оно так, Аристарх Иванович. – Что с них взять – жалкие личности, мелкие душонки. – Но у вас теперь есть такая возможность. – Вот, - сказал он, - попробуйте эдак. Глухов почувствовал, как одна его щупальца вытянулась и, проникнув сквозь стену, оказалась в квартире соседей, минуя прихожую, проползла по коридору и очутилась в спальне. Взгляд его оранжевого глаза, проследовал вслед за ней. Там на широкой кровати спали в обнимку мужчина и женщина. Щупальца извиваясь коснулась темя кудрявой красавицы. - Что видите, Аристарх Иванович, - поинтересовался Лунзад. Она идет, покачивая бедрами, в красном обтягивающем платье. Идет по дороге, какого то города. Выходит на берег моря. Виден пляж, море и белые яхты, качающиеся на волнах. Женщина сбрасывает туфли и босиком подходит к пирсу, у которого стоит на приколе катер. За штурвалом мужчина, он приветливо улыбается ей. Женщина прыгает к нему в катер и мужчина, обняв ее за плечи, отправляет катер в открытое море. Берег все отдаляется и вскоре исчезает за горизонтом. Мужчина останавливает катер и начинает раздевать женщину. Она целует его. Они остаются совсем голые. - Боже! – воскликнул Аристарх Иванович и, его щупальца мигом убралась из спальни. - Такой разврат! – Не мог себе представить, что люди способны на такое! Способны, способны, - проговорил невозмутимый Лунзад. А вы знаете, что спящий рядом мужчина, не муж и даже не любовник. – Он ее друг – гомосексуалист. Представляете, какие сны ему снятся?! Ну, сейчас я им покажу, - проговорил с нескрываемой ненавистью Глухов и решительно запустил за стену сразу несколько щупальцев. Истошные крики, огласили ночную тишь. Лунзад незаметно покинул нашего героя, а Аристарх Иванович продолжал путешествовать по чужим квартирам. Вскоре, он убедился, что почти все жильцы в доме, алчны, развратны, трусливы и обладают тщательно скрываемыми пороками. Ничего, ничего, я займусь вашим перевоспитанием, - облизывая губы, сказал сам себе Аристарх Иванович и лег спать.
НЕ ХОЧЕШЬ БЫТЬ ОБРАЗЦОВЫМ ЧЕЛОВЕКОМ И ГРАЖДАНИНОМ? ТОБОЙ ЗАЙМУСЬ Я.
Прошедшая ночь ознаменовалась необычайным происшествием. До сих пор не известно, что заставило жителей дома №6 по улице N покинуть свое жилище. Вы видите мечущихся людей. Они крайне возбуждены и напуганы… Человек с микрофоном, тщетно пытался остановить рыжеволосую женщину в пеньюаре, которая, прыгая по сугробам, подбежала к ледяной горке и заскользила по ней. Чем вы можете объяснить, свое поведение? – закричал репортер ей в след. Затем, бросился к абсолютно голому мужчине, но тот замычал, замахал руками и, засверкав белыми ягодицами, скрылся из виду. Они не хотят идти на контакт, - тяжело дыша, говорил репортер. Нынешней ночью с пол сотни жильцов этого дома, - он указал на темную башню четырнадцатиэтажки, с криками ужаса, выбежали на улицу. До сих пор, неизвестно, в чем заключалась причина этого бегства…. Полный дурдом, - элегантно одетая дама с приятным лицом выключила телевизор и подняла трубку трезвонящего телефона. - Светлана Сергеевна, извините меня, простите за беспокойство. – Я не отрываю вас? – Еще раз простите, но здесь такое… - Кто это? – ее тонкие брови как крылья взметнулись, чуть не коснувшись эффектной прически. - Говорит методист Сахарков. – У нас тут ЧП. – Все просто с ума посходили. - Объясните толком. – Не томите, - строго проговорила ректор. - Лучше, чтобы вы сами увидели. – Простите за невежливость. – Мы вас все очень ценим, очень уважаем, - затараторил взволнованный голос. Светлана Сергеевна слушала и постепенно менялась в лице. Лицо стало белым, потом пунцовым. Подъезжая к институту, Светлана Сергеевна почуяла - дела обстоят настолько серьезно, что, возможно, ее женские плечи не выдержат на этот раз свалившегося испытания. Она попросила остановить машину, но не покинула ее. В парке перед огромным зданием нового корпуса, собралось несколько сотен студентов, которые, что-то выкрикивали, воинственно размахивая флагами и плакатами. Кто-то расставил большие динамики в окнах, откуда лился оглушительный колокольный перезвон. И только завидев выходящих, с траурно опущенными головами преподавателей, безумная толпа ринулась им на встречу. - Они убьют их, - Светлана Сергеевна вцепилась в рукав своего водителя. - Нет. Тут, что-то другое, - проговорил сидящий за рулем пижонистый парень. – По-моему, они каются. Преподаватели выстроились длинной цепочкой. Понурые с болезненными лицами все они, включая деканов и заведующих кафедрами, пали на колени, перед студентами. Поближе езжай, - потребовала ректор.- Я хочу знать, что происходит. И машина подкатила к беснующейся толпе. Никто не обратил на нее внимание. Все внимание собравшихся было приковано к педагогам, которые били челом, совершая немыслимые телодвижения. Сердце Светланы Сергеевны бешено колотилось. Не выдержав этой безумной картины, в глазах ее помутилось от злости, и она выскочила из машины. Прорывалась сквозь плотно стоящих и дружно гудящих протяжную ноту студентов она бешено заголосила: Семен Маркович! Декан Трухин таскал себя за бороду и вытряхивая из карманов мелочь, слезно причитал: Не казните, простите мошенника-проходимца. Я взяточник, все отдам. Вы сума сошли, - закричала Светлана Сергеевна, пытаясь его поднять. Но ее сбила, в исступлении катающаяся по земле заведующая кафедрой Тагиль, называющая себя врунихой. Безумцы! – пискнула ректор, и попыталась встать на ноги, но ее ухватил и, притянул к земле пожилой политолог. Посыпая плешивую голову снегом, брызжа слюной ей в лицо, в исступлении залопотал: Я жалкий растлитель, животное. Я щупал их попки, пока они так нерешительно мяли зачетки в руках. Светлана Сергеевна, - раздался торжественный голос. Ректор с мольбой подняла глаза. Светлана Сергеевна, время пришло, - произнес методист Сахарков, - ваша очередь.
Дверь приоткрылась. В большой кабинет стали заходить ученики. Они подходили к стульям, расставленным вдоль большого переговорного стола. Лица их были скромны, каждый под мышкой нес книгу и вытянувшись по струнке, остался стоять, пока не прозвучала команда садиться. Аристарх Иванович поднялся из кресла, расположенного во главе стола и, строго окинув собравшихся пронзительным взором, заговорил: Ученики, отныне учеба станет для вас прекрасным посылом для будущей новой жизни. – Сегодняшний день, это только начало великих всепроникающих перемен. На фразе «все проникающих перемен» Глухов с трудом подавил в себе желание продемонстрировать плазменные щупальца, спрятанные у него внутри, но удержался, продолжив: Нам предстоит заняться вопросом морали, которая станет законом для всех в нашем, к сожалению, падшем до грязи, испорченным веяньем времени обществом. Взгляните, в руках у вас книги… Они есть правда и соль – олицетворение не приходящих ценностей. Так вот, отныне вам дана честь нести эти знание в мир и сеять доброе, вечное. Искорените же скверну, невежество. На сей благородный путь благословляю вас! Директорский кабинет наполнился рукоплесканиями. Студенты в едином порыве вскочили с мест. В каждом из них, чувства симпатии, полной душевной поддержки, ошпаренной птицей, рвалось наружу. Испуг в их глазах сменился звездящимся блеском восторга. Да здравствует вождь и великий учитель! – в диком восторге кричали ученики. – Мы все в твоей власти! Они видели перед собой реального кумира, который, все же, не стал себя сдерживать и, обвив щупальцами весь кабинет, грациозно затанцевал ими. Мозг Аристарха Ивановича классифицировал. Студенты были трех видов. Первый и самый распространенный – эгоцентричный и самодовольный студент, испорченный СМИ, с похабным взглядом на жизнь, занял самую низшую ступень в его иерархии. Для этих студента Глухов решил учредить специальные классы, в которых предполагался тяжелый физический труд, ибо каждый должен занять свое место в обновляемом обществе. Второй тип - студенты без твердых понятий. Им подлежало усердно учиться под строгим контролем своих более честных, воспитанных строгой моралью учащихся. Именно эти студенты собрались в кабинете бывшего ректора Светланы Сергеевны, именно к ним обращался он лично. По замыслу Глухова, именно эти студенты должны были встать во главе готовящейся грандиозной акции. Когда заседанье закончилось, Глухов распахнул свой оранжевый глаз и погрузился в темные недра. В огромной пещере гирлянды веревочных лестниц болтались одна над другой, а под ними зияла черная бездна. Аристарх Иванович заспешил по одной из них, и, подойдя к двери, распахнул ее настежь. Он увидел, студентов, шагающих стройными рядами, которым на перерез спешил отряд милиционеров, высыпавший из служебных уазиков. – Я здесь хозяин, - сказал Глухов. Боевой отряд, остановился в растерянности. Послышалась залихватская музыка, и милиционеры дружно заплясал гопака, поражая богатством прыжков и присядок, лихо, размахивая дубинками. Аристарх Иванович почувствовал тепло и умиротворение. Однако, счастье длилось недолго. Он снова ступил на шатающиеся мостки, устремленные вверх к огромным воротам, зиявшим под сводом пещеры. Но прежде, чем двинуться дальше, обернулся и, наблюдая тысячи глаз устремленных к нему, провозгласил: Акт массового покаяния, важная веха в пути к установке порядка совершенных чувств и вещей. Считаю его необходимым с морально-практической точки зрения. Отныне, возникшая напряженность между моралью и положением в обществе должна быть утрачена. Очнувшись, он громко захохотал. Никогда еще в жизни, Глухов не чувствовал себя так легко и свободно. |
Библиотека // Объявления
