Давненько я не писал недельных литобзоров. С того времени, как я писал их последний раз, в стране успел смениться президент (ну, почти!), с лысого на волосатого, по меткому замечанию
írói álnév, в нашем подмосковном Красногорске выстроили гигантский график роста благосостояния страны в виде круглогодично действующего крытого горнолыжного склона (час катания 600 р, хаха), а ваш покорный слуга успел посидеть в жестком и неудобном кресле лидера «Творчества».
Сайт, между тем, жил обычной своей жизнью. Отправлялись в баню нарушители общественного спокойствия, поэты и прозаики выдавали на-гора свои нетленки и эпохалки, и даже был издан очередной, третий по счету Альманах. Он уже сразу после выпуска оброс легендами и мифами. Так, говорят, что если с Альманахом под подушкой переспать ночь, то утром обязательно напишешь нетленное произведение. Говорят, что если читать Альманах в метро, то с вероятностью в 100% познакомишься с симпатичным существом противоположного пола. А один верный человек сказал мне, что если страничку Альманаха тщательно разжевать и проглотить, то полностью пропадают все признаки похмелья и появляется приятный фруктовый запах изо рта. Не знаю, не пробовал. Одно скажу наверняка: после того, как Альманах попадет к вам в руки, его непременно нужно дать прочитать 33 вашим знакомым, и тогда у вас в доме воцарится мир и гармония, а вы будете богаты и здоровы. Вот, например, одна девочка выбросила попавший к ней Альманах, и через некоторое время у нее умерли мама, папа, дедушка, бабушка и сестра, а сама она стала некрасивой и скоро сошла с ума. Зато некто Медведев Д.А. в свое время весьма удачно впарил Альманахи всем своим знакомым…
Впрочем, я отвлекся от темы. А самое главное, на мой взгляд, заключается в том, что на сайт пришло много талантливых новичков, многие из которых упомянуты в моем обзоре. С них, с новичков и начнем.
...
Павел Феникс не балует своих поклонников стройностью размера и чеканностью слога. Но его стихи, как упрямый городской одуванчик, пробивается через безраличие, заставляя приковывать к себе внимание. Неожиданность смысла стихов Феникса такова, что хочется вернуться и прочитать их снова.
Про фотографа-Павел ФениксНа кой черт в темноте пялиться в потолок?
Что это было?
А, это так – нечто вроде вступления,
надо же как-то начать торжественный спич о том, как одинок
фотограф из самых средних слоев населения,
мечтающий прикупить зеркалку взамен компакта,
и потому отчаянно снимающий дошкольные утренники.
Эй, приятель, будь осторожнее, тебе уже грозит катаракта,
расфокусируй взгляд, обрати внимание на внутренний
мир своих снимков, забудь правила композиции,
и вообще – лучше какое-то время пощелкай пейзажи.
Отличная новая камера! Но как объяснить милиции,
что ты непричастен к этой дурацкой краже?
Потолок в темноте – не самый лучший помощник
в попытках настроить вручную правильный баланс белого
Слепой фотограф передвигается по комнате осторожно:
где-то здесь лежала, помнится, эта камера херова…
Еще один яркий новичок, Kroitor. Стихи поражают образностью: «Людоедка-луна в реберной клетке окна». Добавим сюда вполне неплохую технику и сильные рифмы и получим на выходе весьма качественный продукт.
Сентябрь- kroitorВладу Павловскому
I
Всякому заблудшему очень
Часто вспоминается дом.
Снова беспризорница-осень,
Капая своим чередом,
Болью выступает на лицах,
Будучи сама без лица,
Вовремя сумев заселиться,
В тёмные пустые сердца.
Каждое бесхозное - гложут
Страхи. Людоедка-луна
Вправила голодную рожу
В рёберную клетку окна.
Крутятся небесные спицы,
Щёлкает стальной метроном.
Хочется мертвецки напиться
Крепким и живительным сном.
II
Если обветшало снаружи,
Значит, износилось внутри.
Ржавым перископом из лужи
Выгляни тайком. Посмотри,
Только ли тебя поломала
Строгая механика лет:
В городе, ни много, ни мало,
Надцать миллионов калек.
В прошлом – непроглядная темень,
Сколько с ректоскопом ни лезь.
Либо панацея – не время,
Либо пустота – не болезнь.
Осень недотравленной крысой
Шарит по сусекам. В груди –
Только ядовитый огрызок.
Вечная зима впереди.
III
Снова рокировка за шторой –
Ливни, холода, листопад:
Серия ходов, за которой
Следует заказанный пат.
Руку ни связать, ни отрезать –
Водит заводная рука
Петли. Неуёмные бесы
Пялятся в тетрадь с потолка.
Этим бы под кожу да иглы,
Чтобы пробирало до слёз!
Кончились щенячие игры.
Старый отметеленный пёс
Тычет в ледяное колено,
Тихо намекая – пора.
Где-то на отшибе Вселенной
Есть и для него конура.
Снова Kroitor. Этому стихотворению я поставил бы все высшие баллы за столь любимые мной абсурдность смысла и красоту звучания. Эховые рифмы добавляют необычности в и без того неординарное произведение.
Ёпитер-kroitorАзе Фрид
в межгалактическом порту
ни чужаков, ни челнока.
непредсказуемая ртуть
под умирающий накал
остолбенела у нуля,
когда не минус и не плюс.
ни новостей, ни корабля.
и я не снюсь.
дыра. космический приют.
ни абажура, ни угла,
ни в очаге, ни на краю,
ни за пределами. игла
адмиралтейскую возню
воспроизводит. до утра
и ты не спишь, и я не снюсь.
ослеп радар.
ни новостей, ни корабля.
нерасшифрованные сны.
окоченевшая земля
не дотянула до весны.
пока сражается вольфрам,
пока не выдохся неон,
ты собираешь по дворам
квадриллион
нераспечатанных светил
и рассылаешь по мирам.
пока не кончился этил,
пока сражается вольфрам.
ты наблюдаешь колесо,
пока не выдохся неон.
ни многоточие, ни sos,
ни орион.
Васечкин. Этот новичок стоит того, чтобы о нем сказать отдельно. Он новичок на сайте, однако любому прикоснувшемуся к его произведениям понятно- мы имеем дело с настоящим, без всяких скидок, поэтом. «С ночного неба льётся чёрный свет,он по ошибке назван темнотою!»- дивные строки!
Чёрный свет-Васечкин ВасяНадень ливрею, сядь и не скандаль:
дублон, дукат – клише для дубликатов,
жизнь – одинокий в косточке миндаль.
Вразрез веленьям щучьим, карасята
уснут лишь на минуту а расплата -
глубокая, утробная печаль...
С гадательной ромашки не зачах
счастливый лепесток, но дело швах
и счастлив будешь на земле едва ли,
когда на мир глядишь из-под вуали,
и мальчики кровавые в глазах
окрепли, подросли и возмужали.
А небу что идальго, что бандит,
как девочке с наклонностями шлюхи:
грустит луна в одном небесном ухе,
с другого - солнце весело глядит.
На этот образ - в духе ты, не в духе -
на странный и отчаянный гибрид
молись весь век, и, на коленях стоя,
(забыв, что и в коленях правды нет),
шепни тучегонителю-ковбою,
отринув недоверие пустое:
- С ночного неба льётся чёрный свет,
он по ошибке назван темнотою!
Сумире – постоянный гость моих лиобзоров. Это стихотворение сравнительно коротко для нее, но в нем, тем не менее, узнаешь фирменный «Сумирский» стиль: легкость слога, красоту эпитетов и боль, проступающую сквозь строки, как бледность лица красавицы через тоник.
В последний-_Вот и всё, дорогая. Свобода – под горлом – комом,
Да и вся ты – бесформенный рыхлый тряпичный ком,
Позатасканный, правда, по потным рукам знакомых,
Приукрашенный радугой давности гематом.
Ты в последний поклонишься – медленно, по наклонной –
Это – склочная склонность юродствовать – «копия, друг и клон».
На рентгеновском снимке рыдает потёртый клоун,
Поправляя на рёбрах потрёпанный поролон.
Это – перво-последний книксен. Дрожат колени,
Словно клинья на юбке, - летит журавлиный клин.
Клином клин вышибаешь – в свободу, - как в плен. Ты – пленник,
Только бирку пришить не успели (нет, не смогли).
Ты – бесформенный куль в реверансе… Кулёма! Реверс
Балетмейстер не ценит, как зритель не ценит рёв…
Ты в последний замёрзнешь, под взглядов плетями греясь,
И чихнёшь, и услышишь последнее «будь здоров…» -
Без родов, без купюр…
Необидчив тряпичный кокон,
Но молчание в горле набухнет – гора, не ком!
…Вот и всё, дорогая. Теперь ты себе – царь-б(л)ог и
поварёнок, наполнивший горлышко чесноком.
Если бы на сайте из всех поэтов была лишь одна Ирэн Корвис, то он вполне заслуживал бы звания «литературного». Это- настоящая поэзия, без всяких скидок и послаблений для «сетературы». Вчитайтесь в ее строчки, а я – промолчу…
Белая ворона- Ирэн КорвисПодлунный мир не верит в чудеса.
Меж звёзд блестящих, белою вороной
глядит светило ночи с небосклона,
как из темницы узница лиса,
и думает: "С чего так много стона,
и что есть «норма» на земных весах,
когда в тональности небесных «кар»
без разницы - бемоль или бекар:
кому-то мир – лишь съёмная квартирка,
где пьян консьерж и тугоух швейцар,
кому земля - одна большая стирка,
кому - громадный, беспробудный бар"
Есть колосок – родится и вино.
На вест или на ост – покажет норов
торнадо, мот, устанет очень скоро
считать, что всё за нас предрешено.
Он будет говорить о силе, но
разящий меч вернее разговоров.
Согретый не свечой, и не камином,
Нам этот яркий мир на счастье дан
и в нём любовь живёт, не зная чина -
не надо слёз, уныния и сплина,
хмельной от счастья молодой улан,
цветок, влюблённый в веточку жасмина!
Жульет, сменив свой ник на совершенно непроизносимый, не стала, тем не менее, писать хуже. Скорее- лучше. Шикарные рифмы, прихотливая разбивка на строфы, и чувственность строк заставляют внимательнее вчитываться в стихотворение.
Подожди-Джуподожди, не спеши, пожалуйста, притормози
я задохнусь, а ты будешь тому виною.
как будто уже не добраться нам до весны
я мир волочу сквозь лепнину пустой грязи
и если сейчас что нужно, то образ Ноя,
ведь право, ползти до неба удобней с ним.
сейчас упадаю в ил, на сырое дно. я
слишком устала. останься. усни. усни…
подожди, я не рассуждаю, кто друг, кто враг,
мне уже неважно, кого оставлять в кармане.
эти лестницы располагают к речам всерьез,
а от реки до последней реки – дыра
как от рождества до смерти. мы разорвали
рубаху. мечтой и мудростью лик оброс,
изношена сотая пара сапог под мрамор,
испорчена сотая партия мелких слез.
подожди, все что раньше, теперь – пустота в окне.
все, что есть – цветок гиацинта в горшке из глины.
что будет – не знаю. наверное страх и пенье
соловья за окном, то бишь… прошлое. вечер мне
дарит голос, противно-точный, как клин по клину.
я тебе пропою и поставлю под ноту Бене.
подожди, не хватает воздуха или ила,
а точнее – елея на эти гнилые ступени
Снова Васечкин. На этот раз он показывает нам, что обладает незурядным юмором. «Чего уж там… Любить – не строить:/Облом… Облом… Ещё облом». На сайте по пальцам можно пересчитать поэтов, пишущих хорошо. Еще меньше—тех кто может писать хорошо и смешно. Ну, а коли так- добро пожаловать к нам, Васечкин!
Ушла на базу. Ключ у зама.-Васечкин Вася« Ушла на базу. Ключ у зама.
Надежда Софьевна Кураж.»…
Ты своенравна и упряма,
Но всё ты дашь, когда поддашь.
Чего уж там… Любить – не строить:
Облом… Облом… Ещё облом,
Но, если вспомнить участь Трои,
Мы замечтательно живём
Не верьте девочки амурам,
Чья кровь – сомнительный купаж:
Стрела Амура – та же дура,
Колчан – дурацкий патронташ.
Лишь миг – и рушатся устои,
Лишь взгляд – и сам себе чужой.
Чего уж там… Любить – не строить:
Ни трус не вечен, ни герой…
"Ушла на базу. Ключ у зама.
Судьба Паскудовна Цейтнот".
Спокойствие гиппопотама –
И будет всё наоборот:
Я стану верить в идеалы,
Возьму билет на боевик,
В котором увалень бывалый
Устроит мафии блицкриг.
А после – снова мелодрама:
Жена закусит удила,
И, как всегда, лишит «стограма»
Пил Пилорамовна Пила…
А я твердил «Любить – не строить»
Облом! Ещё один облом…
Но, вспоминая пламя Трои,
Мы замечтательно живём…
Акростих от Ирэн Корвис. Всегда с сомнением относясь к подобным экспериментам с формой, тем не менее вынужден отметить, что за что бы не бралась Корвис—все получается на высшем уровне, ярко и с присущим ей блеском.
Не вечен свет и в том числе – светила... (Акростих)-Ирэн КорвисНе вечен свет и в том числе – светила.
Ещё прозрачна, но уже нема,
вселенную с улыбкой проглотила
ехидна-тьма.
Червонный месяц тенью занавешен -
его подруга, странница весна
настроилась на то, чтоб сделать вещей
сюиту сна.
Вихрастый облак обнимает гору,
его едва заметный тайный взор -
туманный взгляд и ветерок волторной - и есть Amor.
Величество Любовь, степенство Злоба
тоскливый одиночества мистраль*,
отыщется ли в каменных трущобах
мечта-Грааль?
Числительное «мы» - чета влюблённых.
Изнанка пустоты, холодный дождь,
с небес порою коником дарёным
ложится ложь
единством нескончаемых порывов,
салютами во славу тишины -
вода – всегда вода и нет в разливах
её вины.
Твою печаль в любовь перетолочь и...
И, можешь звать удачу ворожбой,
лучистый месяц оживает с ночью,
а я - с тобой
Снова Васечкин, в третий раз из десяти. Стихотворение можно растащить на цитаты и употреблять к месту и не к месту: «Слышал команду «Больно!»? Нет? Познакомься с ней». Щедро рассыпанные красивые рифмы и четкость слога делают стихотворение звучащим, как набат.
Звёздный горит горошек...-Васечкин ВасяЗвёздный горит горошек сквозь небосвод-вуаль.
Думая о хорошем, гонишь к чертям печаль.
Из-под бровей косматых космос глядит смеясь:
"Чьи бишь там «с краю хаты»? С краю? С какого, ась?
Слышал команду «Больно!»? Нет? Познакомься с ней.
Больно путём окольным? Вольным – ещё больней.
Все ли кто veni – vici, всякий ли враг не прав?
Надо ли знать девице где забродил жираф?
Останови попробуй взглядом цветенье роз –
вклинь в мировую злобу свой персональный взнос
Завтра с высокой тверди, муза сойдёт хитро
ярче костровой жерди птичье горит перо.
Страннице вечно юной, сказочной лимите
на золочённых струнах о золотом зонте
спой, несмотря на тучи и сумасшедший дождь,
что и дьячка отучит верить в «святую ложь».
Жребий зари столь горек, что не собрать костей:
тысячи мелких зорек - тысячи мелких дней
Чтобы с песком и с илом чистых не путать рек
смерть разольёт белила, выкрикнет имярек
Лопай лапшу, не лопай - драка «низы-«верхи»
Верная Пенелопа? Скверные женихи?
Нет красоты достойней (слышишь, Елена-стать?)
Слава - не сеять войны, слава - их прекращать"