Баллада о звезде Мицар.
Посвящается Марии Гринберг

«Не факт, не факт, что я правдив,
Но правды где сыскать?
В миру бывает каждый лжив
И совесть молвит супротив,
И ложь не оправдать.

Однако ж, кто не лгал – не жил,
Такой вот парафраз.
Огонь сердечный не остыл,
И мне в свидетели – мой пыл,
Коль мой соврет рассказ»

-Старик рыбак, чубук берет,
Щепотку табаку,
Кремень неспешно достает,
Кисет затем в карман кладет
И высечет искру:

«Вот так-то, парень, колченог,
Вернулся я домой,
Но я-то жив, а кто не смог,
Кого прибрал из моря Бог –
Черпнем за упокой…»

-Затяжку сделав, задымил,
Достал бутыль на стол,
Налил себе и мне налил,
И взглядом мягко ободрил,
И свой рассказ повел:

«Мне было двадцать лет тогда,
Я был как бык силен,
Сейчас не те уже года,
Зовет меня моя звезда,
Увы, мой век сочтен.

В порту тогда наш китобой
На бункеровку встал,
И в город с шумною толпой,
Матроска, кантик голубой,
Страстей бушует вал…

Кабак, другой, еще…притон…
Бордель, ну, я ж – матрос…
По-правде, женщин я при том,
Не знал еще , мечтал о том,
Ты, брат , уже дорос…

Я не скажу что б сильно пьян,
Так, чуть навеселе,
Матрос в порту – порой буян,
по пьяни – вовсе окаян,
Такой , вишь , смысл в вине….

Как только я решил войти,
Как с «Кречета» старшой
Решил мне в глаз кулак ввести –
Не учен , как себя вести,
А я - не будь лапшой…

Хватаю тут же табурет,
Но их побольше, мать!
Второй и третий яро прет
И вижу: не моя берет
И мне не устоять…

Внезапно стихло все вокруг,
Стою и жду конца….
Матросы ж отступили вдруг
И больше нет мельканья рук
У моего лица.

Она вошла как лунный свет
Под вахту на гамак
И понял я : прекрасней нет
И лик с ума ее сведет
И речи дар иссяк.

«Мария!» – слышен шелест губ, -
«Хозяйка наших душ!»
И был мне песней дивный звук
И слышал я лишь сердца стук
И стал умом недюж.

Она - как ветер в летний зной,
Как в засуху - глоток,
Как путнику - в ночи постой,
Как грешнику - в душе покой,
Как в тьму - огня исток.

Мария. Я безумен стал
И дальше как во сне.
Отчалили. Ночей не спал.
И вахты с нею я шептал
В туманной стылой мгле.

Сезон, добычу брать спешим,
Что б сделать лишний рейс.
Штормит. Без рифов – как летим.
Трещит рангоут, мы скрипим.
И в клочья рвется гюйс.

Финвал! Свежо, но мы за таль
И вниз вельбот сошел,
И мрачно серой дымкой даль,
Но капитану – не печаль:
«Пошел, пошел, пошел!»

Обдаст волна фонтаном брызг,
Фонтаном брызг – финвал.
Гарпун и линь….И весла – вдрызг,
Но мы волну готовы грызть :
«Достал его, достал!»….

Щепа не тонет на волне
И шторм притих давно,
Команда, верно уж на дне,
И лишь судьба, как видно, мне…
Иль может быть назло?

Пять дней, пять долгих долгих дней
Меня несет Гольфстрим,
Но я все время мыслью с ней,
И с нею в сердце веселей,
И ею я храним…

Уже как спасся , судовой,
Оттяпал ногу мне,
И вот, безногий , но живой,
И с мыслью лишь о ней одной….
С тех пор она во мне….

Полсотни лет – немалый срок,
Но в стылую зиму,
Когда под сетью весь промок
И мозг кости уже продрог,
Ее лишь призову…

Как станет мне внутри тепло
И радостнее жить…
От имени ее светло
Рука сильней сожмет весло
И ближе к дому плыть.

Я навигации не знал,
Не шкипер , а рыбак,
Но Именем звезду назвал,
Мне путеводной нитью стал
Марии светлый знак»…..

Мицар мерцает в вышине,
Молчу, чего сказать?
Старик поверил сердце мне,
Слезу прозрачную – в вине…
Налей, старик, опять!

Уже не юн , я ныне стар,
Уже года , года…
Но на Звезду гляжу и жар
И кажется, что мне Мицар…
Горит моя Звезда.

Волшебным чудом станет вдруг…
Серебряный гобой….-
Чужой любви заветный звук,
И участится сердца стук :
«Мария, ангел мой!»

октябрь , 2006.