6
Ты спотыкаешься и падаешь на мягкую траву. Даже не пытаешься подняться, только хватаешься за голову испачканными руками и сдавлено плачешь. Не от физической боли, нет, точнее совсем от другой боли. Солнечный зайчик, отражаясь от твоих Ролексов, играет у меня в глазах и заставляет близоруко щуриться. Ты бы предпочел не проявлять свою слабость, не размазывать грязь по лицу при свидетелях. Но я не посторонний зевака, я - семья. Я подхожу и сажусь рядом. Ты прижимаешь меня к себе, больно надавливая на плечо, и сквозь злые слезы целуешь. Я с тобой, я не буду отстраняться или убегать. Никогда.
5
Ты, наверное, бы меня ударил, если бы не женщина, спешащая пройти мимо. Я пытаюсь спрыгнуть с бревна. Но куда мне против тебя! Ты крепко держишь и тащишь меня вдоль него, ругаясь на чем свет стоит. Наконец, я не выдерживаю пытки и применяю последнее, что у меня осталось – кусаю за руку. Несильно, но этого достаточно, чтобы ты растерял остатки терпения. Ты меня отталкиваешь и кричишь, чтобы я убиралась, неблагодарная. В бешенстве пинаешь угольки, оставшиеся от костра. Ветер разносит искрящийся на солнце пепел. Я пытаюсь подойти, извиниться. Но ты, весь пунцовый, угрожающе замахиваешься и я спешу отойти. Ты ищешь, чем бы в меня запустить и, не найдя ничего подходящего, разворачиваешься и убегаешь в лес. Бегу за тобой. Что мне еще делать? Незнакома местность и к дому я выберусь хорошо если засветло. Конечно, можно держать дистанцию, прячась за деревья. Но какой в этом смысл? Оглядываясь, орешь, чтобы я не возвращалась, но ты знаешь, что я вернусь. И я возвращаюсь. Ты кричишь, чтобы я отстала, но знаешь – не отстану. И я не отстаю. Наверно, это у нас игра такая. Нет. Это у нас жизнь такая. Когда я родила тебе детей от другого, ты подождал, пока они подрастут, и отправил их за границу – и условия, и воспитание там лучше. А меня живьем замуровал в загородном доме, подальше от жены, которая работает в городе. Я каждый день с нетерпением жду тебя с работы и следую за тобой повсюду. У меня нет гордости? Самоуважения? Зато у меня есть любовь. И страх. Любовь к тебе и страх остаться одной. Эти два чувства заполняют все мое теперешнее существование. У тебя сбилось дыхание, но ты продолжаешь бежать, схватившись одной рукой за бок. Сидячий образ жизни не пошел тебе на пользу, милый. Я, соломенная, почти невесомая, бегаю быстрее, чем ты со своей отдышкой. Ты из последних сил пытаешься оторваться, но не от меня. От них. Это безнадежно, они всегда следует за тобой как тень. Твои собственные немые палачи, всегда на полшага позади. Они наступают на пятки, напоминая о себе в самое неподходящее время. От них не скрыться ни ночью, ни днем, ни во сне, ни в бутылке. Выбежав на поляну, ты неуклюже спотыкаешься и падаешь на руки.
4
Я не помню, как оказалась на земле. Перемещение с лестницы на землю осталось за гранью сознания. Ты кричишь что-то насчет работы, и что тебе постоянно приходиться иметь дело с идиотами, ни на что не годными ослами. И дома то же самое! Я глубоко вдыхаю и осознаю, что жива и здорова и самостоятельно стою на ногах. Приятная новость, если игнорировать странную слабость во всем теле. От злости ты плюешься слюной и размахиваешь руками при ходьбе – просто отвратительная новость. Ты направляешься обратно к реке, оставляя глубокие следы, на ярко освещенной тропинке. Земля не виновата в том, что я не на что не годна. Думаешь, я не знаю, что ты обо мне думаешь? Каждый день я сижу на этом ранчо, как ты, шутя его называешь, и очень стараюсь быть полезной: слежу за хозяйством, придумываю себе разные мелкие занятия, здороваюсь с соседями и их питомцами. Я знаю их всех поименно. Даже помню, когда и по каким дням недели они проходят мимо моего дома, и всегда случайно оказываюсь в это время на передней части двора, будто занята чем-то в саду. Я чувствую, как медленно тупею, превращаясь в пугало с соломенными мозгами. Соломенная, так ты меня иногда называешь, но это за не свойственный моему типу цвет волос. Ты вечером приезжаешь поздно и, усталый, почти не уделяешь мне внимания. Едим мы чаще всего по отдельности. Когда у меня что-то не получается, ты злишься, считая меня глупой, не способной выполнить даже простейших поручений. Но я не хочу что-то выполнять, я хочу весело проводить время с тобой. Только с тобой, мой добытчик. У нас его так мало. Поэтому, когда мы набредаем на бревно, которое служит местным аборигенам скамейкой у костра, я соглашаюсь попробовать еще раз. Ты легко отрываешь меня от уютной истоптанной травы и букашек, которые копошатся в крупнозернистом песке, и поднимаешь, кажется, высоко в небо. Только оказавшись наверху, я понимаю, что ничего не получиться. Колени подгибаются, возвращается дрожь. Память еще слишком свежа! У меня ничего не получится!
3
Двое детей катаются на качелях: мальчик и девочка. Он на правах старшего занял более удобные, не скрипучие качели, те, у которых сохранилось больше выцветших досок. В солнечном свете она гордо восседает на своих, надув губки, и болтает ножками. Ей совсем не нужно, чтобы ее покатали. Она очень старается на него не смотреть. Лгунишка. Мы их ничуть не интересуем, впрочем, как и они тебя. Распаленный предыдущим успехом ты теперь хочешь, чтобы я прошла по железной лестнице, в форме обрезанного треугольника. И зачем такие строят на детских площадках? Помню, как девочка лет семи разбила на такой губу. Она пыталась преодолеть ее без рук. Ты уверяешь, что будешь держать меня, но я не хочу даже пытаться. Сначала, я делаю вид, что не понимаю тебя, пытаюсь отвлечь от пугающей меня затеи, потом беспомощно смотрю в глаза. Не помогает. Ты не понимаешь, что это значит для меня. Я не хочу. Ты меня подталкиваешь к подножию и почти затаскиваешь на первые несколько ступенек. Мозги перестаю соображать. Даже по подъездным лестницам я стараюсь подниматься ближе к стенке. Ты что-то ласково говоришь, но я не слышу. Подо мной разверзлась бездна глубиною в метр. Колени дрожат. Я упаду, обязательно упаду, непременно свалюсь! Меня прошиб холодный пот, ноги подкашиваются, солнце слепит глаза.
2
Мы вышли на прогулку, и ты уверенно повел меня вдоль реки, к своему излюбленному месту. Ты нервозен и как-то рассеян, я стараюсь тебя развеселить. Помнишь, здесь мы уток кормили, а здесь – меня впервые укусила оса. Ха-ха. Помнишь, как мы перепугались и ты переживал, нет ли у меня на них аллергии? Мы подошли к запруде. Здесь ты, не мешкая, забираешься на самый кончик поваленного в воду, могучего дерева. Бросаешь в воду заранее подобранные камни. Один за другим, а потом и всю пригоршню. Поворачиваешься ко мне: -Давай, у тебя получится. Иди ко мне. Ты каждый раз так говоришь, ладонями подзывая меня к себе. Так предсказуемо и мило. Зачем тебе это? Ведь это нужно тебе, а не мне. Я спокойно и мирно сожительствую со своими страхами. Они не заходят на мою территорию, я – на их. Так заведено. Мы не нарушаем границ и не просим друг у друга сахара. Ты хочешь, чтобы я сделала что-то, что не смог сегодня сделать ты? Сглатываю и делаю первый шаг. Я буду сильной ради тебя, милый, ради тебя. В ореоле ослепительных бликов ты - темный силуэт Бога. Такой маленький божок персонально для меня, я иду к тебе. Тебе просто: просто улыбаться, легко испытывать меня, еще легче - протягивать ко мне руки, когда твои ноги в удобных кроссовках. Я стараюсь смотреть только тебе в глаза, мой бессердечный, самовлюбленный идол. Уже близко. Наконец, милосердный бог принимает меня в свои райские объятья, одобряюще похлопывает, он никогда еще не был мной так горд и поэтому радуется как ребенок. От нашей возни от ствола дерева угрожающе расходятся круги по воде. Я бросаю бога одного в раю и возвращаюсь на грешную, но такую надежную землю. Хм, похоже, сегодня действительно знаменательный день - бог спускается с бревна. Мы оба смеемся. Ты рад и как заправский дьявол сулишь мне всякие блага. Ну что ж, мой чертенок, я хочу малого: пойти на детскую площадку и исподтишка понаблюдать за детьми. Если повезет – поиграть с ними, пока их мамы не заволновались: что за ненормальная?
1
До боли знакомая машина подъезжает к воротам, замолкает двигатель. Сегодня ты рано, гуляка. Пока твои руки шарят по карманам, достают ключи и отпирают калитку, становиться заметно: они чуть-чуть дрожат. Неприятности на работе? Что ж, сегодня я сделаю все, что захочешь. Я соскучилась и, как только открывается калитка, бросаюсь к тебе. -Лейла! Девочка! Ну, привет, привет. Как дела, а? Ууу ты моя хорошая. Умница. Ну, все, все, без лап, хватит. Дай пройти. Давай, я за поводком и пойдем гулять. Да, Соломенная? Гулять, моя хорошая, гулять. Ты скрываешься в дверном проеме, унося с собой запах салями и еще чего-то. Что же это? Чем от тебя, плут, пахнет? Вдыхаю глубже: ааа. Опять изменял хозяйке? Все не угомонишься? Чуть укоризненным взглядом упираюсь в закрывшуюся за тобой дверь. Вообще-то я не против, мне ты никогда не изменял, правда, мой верный хозяин? Мой. Хозяин. Мы с тобой связаны узами крепче брачных и долго будем вместе. Целую собачью вечность. Покуда смерть не разлучит нас. Моя смерть. Ты возвращаешься с поводком, я стараюсь подставить одновременно и бока и голову под торопливые мужские ласки. Сердце бьется быстрей. Твои руки, мой хозяин, пахнущие бутербродами с колбасой и другой женщиной, греют меня получше полуденного солнца, которое видит все, что ты творишь средь бела дня, не дожидаясь ночи. Я счастлива: мы идем гулять.
Postscriptum:Юникт, бывают и дневные прогулки.
|
Библиотека // Объявления
