Пока молился Моно и Стерео, Кузя привычно ругался со Светкой. Лошаденок крутил головой и пытался вникнуть в суть. Но где парнокопытному понять, из-за чего можно ругаться помимо битвы за урожай и мирного куска сена под носом? Выясняют отношения только высокоразвитые гуманоиды, прочие животные дерутся только по делу. Из-за самки, или жратвы. По любому поводу только челевяк пасть развивает. Хотя если вникнуть и упростить, то тоже из-за самки, или жратвы. Кстати, фактическое присутствие самки и жратвы не обязательно. Баталии яростнее. А кому щас легко?

Решил воспользоваться моментом и вздремнуть. Когда не знаешь что делать, и от тебя ничего не зависит, ложись спать. Если надо разбудят. Напомнят.

Кузя со Светкой еще немного обиженно по бубнили и затихли, отложив споры до лучших времен.

Как мне лучше объяснить Светке, что я ее люблю? Нужен определенный подход. Подготовка. И букет цветов. Лучше розы. Хотя по морде заполучить шипами, если не поймет неприятно. Ромашки? Хризантемы? Пионы? Пионеры? Цветочки закрутились хороводом, унося в сон. Спасибо крепким нервам, спим в любом безвыходном положении…

Желудок запросился наружу, мы спускаемся. Ударила по заду жесткая скамейка. Встряхнуло и подбросило, добавляя шлепков. Хватит, хватит, мы все поняли. С приземлением. Вой затих, конвойные зашевелились, дверь распахнулась. Уважаемые господа, слава Моно, пролет благополучно завершился. Сдавайте использованные пакетики стюардессе. Давайте громко и дружно скажем командиру лайнера – огромное спасибо. Спасибо. Что плохого ждет дальше?

На огромном, пустом, бетонном поле нас ждали. Несколько вооруженных людей, мужик в папахе со звездами и крестиками, да несколько машин. Майор Асперский выстроил солдат в две шеренги, что-то приказал и чеканя шаг, подошел к мужику в папахе. Начальник? Зачем-то приложил руку к виску… Намекает командованию, что доставил умалишенных? Мужик в папахе тоже небрежно подкинул ладонь к виску. Извините, это не доказано. Видите к специалисту-психиатру. Пусть врач по коленке стучит и молотком перед носом водит, проверяя реакцию больного. Но майор уже громко рапортовал.

- Господин младший полковник Перский! Отдельная рота, спецназа имени Касперского, боевое задание командования, успешно выполнила. Вирусы обезврежены и доставлены, как приказано живыми. Среди бойцов подразделения, раненных и убитых нет!

- Вольно. – Негромко и вяло ответил младший полковник, убирая руку от папахи и протягивая ее вперед.

- Вольно! – Рявкнул майор и тоже опустил руку, протягивая ее мужику. Офицеры пожамкали ладони и негромко о чем-то зашептались. Договариваются?

Не дав возможности полюбоваться новым пейзажем, затолкали в автобус с темными, зарешеченными стеклами. Мы важные, опасные персоны? Бояться – значит уважают. То-то же.

История повторилась. Посадили на лавки и опять сковали вместе. Скованные одной цепью, скованные одной мыслью. Замечательный Помпилиус, хороший Наутилиус. Как знал.

Поехали дальше. После рытвин у селянок, повозок херчанок, ехать комфортно и приятно. Дорога ровная, цивилизация.

А где есть цивилизация, там палачей нет. Только прокуроры и судьи с адвокатами. Казнить не станут, вначале допросят вежливо, снимут показания, возможно проведут заседание, прения сторон заслушают, и только после справедливого приговора возможно накажут.

Посадят в отдельную камеру, к однополому коллективу. Будут кормить три раза в день, водить еженедельно в баню. Чтобы не скучал, рос духовно, воспитывался на положительных литературных героях, запишут в библиотеку, выдадут хорошую книжку. Чем не жизнь? Вот только со Светланой разлучат. Не узнает девушка что такое любить по Васиному. По кастрюлевски.

Машина остановилась, негромко бибикнула и куда-то въехала, потому что стало темней. Нас немного покачало на поворота и наконец автобус остановился и затих.

Конвойных расцепили и вывели во двор. Рядом стояла боевая техника. Мы в огромном ангаре. По темным потолком, как далекие звезды мерцают желтые лампочки.

Нетерпеливо подталкивая дулами автоматов, повели куда-то вдаль. Включив соображалку, понял, мы не в тюрьме, а в военной части. А куда должны привести заключенных? Только в расположение спецназа. Армия - не тюрьма, водка – не пиво. Жить будем.

Почему-то не удивляло, откуда я все знаю. Наследственная память услужливо просыпалась по мере необходимости. Много же я помню. Это хорошо. Не пропадем.

Кузя реагировал по-мужски, вертел головой широко открыв рот. Лошаденок вилял хвостом и пугливо прижимался к старшему брату. Начальница гордо шагала куда прикажут сохраняя невозмутимость и только бегающие по сторонам зрачки глаз, стиснутые кулачки, выдавали испуг. Хорошо держится. Блюдет себя. А девушки всегда блюдут себя. Культура поведения особая. Женская. Что я как дура, буду вертеть головой по сторонам? Неприлично. Придется терпеть. Потом устрою истерику и все узнаю. Ангар закончился, вышли на расчерченный линиями плац, окруженный четырехэтажными казармами.

Расчерченные линии вели к серому зданию. Возле парадного входа, стоит навытяжку бравый солдат за толстым, витринным стеклом. Рядом полосатая тряпка желто-зелено-синего цвета. Знамя части.

Конвойные подтянули животы и застучали каблуками по мраморному полу. Я выпятил грудь, Светка презрительно фыркнула, Кузя показал солдату выпрямленный палец и язык. Лошаденок от испуга завалил пол навозными яблоками. Отдали чем и как могли честь.

У знаменосца сошлись брови на носу, конвойный возмущенно заорал, хотел пнуть нашего боевого товарища под хвост, но сбился с ноги и упал на яблоки, зацепив другого солдата.

Едва не образовалась куча-мала, но справились. Лошаденка все же пнули под хвост, а нас торопливо повели дальше.

В темном конце длинного коридора, возле дубовой двери стоял часовой. Заметив приближающийся конвой, торопливо распахнул дверь.

За огромным столом, под огромным портретом, сидел низенький, седой офицер, весь в бумагах и рапортах. Остановив нас у входа, майор Аспрерский прошел строевым шагом по малиновой, пушистой дорожке к столу и звенящим от волнения голосом обратился к офицеру.

- Товарищ старший полковник, майор Асперский прибыл с боевого задания. Вирусы доставлены, жертв и разрушений среди мирных жителей нет.

- Вольно майор. – Устало ответил старший полковник. – Спасибо за службу.

- Рад служить Компу и Лицензии!

- Да, да. Оставьте нас, пожалуйста одних.

- Но они опасны. – Майор схватился за кобуру и шепотом добавил. - По инструкции не положено…

- Я знаю. Вы свободны, майор. Зайдите в канцелярию, отчитайтесь, получите премию. Разрешаю взять отгул.

- Есть. – Майор Асперский подкинул руку к голове, опять намекая о сумасшедших, ловко развернулся на пятках и походным маршем вышел из кабинета. Мы остались наедине с армейским правосудием.

Офицер встал из-за стола и неторопливо проследовал к военнопленным. Действительно невысокого роста. Под пристальным взглядом сурового военного начальника стало не по себе. Тоскливо. Жизнь побежала перед глазами. Но куда нам торопиться? Качаем права.

- А в чем собственно дело? – Повторил шаблонно, как все. Можно применить другой шаблон. Как вы смеете. Я не виноват, она сама. Иду в сознанку гражданин начальник, век воли не видать. Но решил ограничится нейтральной фразой. Не поможет, вспомним другие умные слова.

- Дел собственно и нет. – Остановившись напротив Светланы, задумчиво протянул старший полковник. Тяжелый взгляд просканировал начальницу вдоль, поперек и наискосок. – Ну, что будем решать?

- Казнить нельзя, помиловать! – Радостно воскликнул Кузя, прикладывая как и военные руку к кудрям, изображая жизнерадостного обормота. Получилось убедительно. – И праздничный обед на пятерых. С утра ни маковой росинки во рту не было!

- Поглядим. – Офицер потянулся к лошаденку, но заметив оскаленную морду, крякнул и вернулся за стол. – Ну-с, рассказывайте, за что вас не уничтожили на месте преступления?

- А предложить девушке стул? – Вступился за Свету. Начальница похлопала удивленно ресницами. А вы думали. Мы иногда воспитаны, тем более к любимым девушкам.

- Много чести будет. – Офицер пробарабанил бравурный марш по столешнице. – Слушаю, слушаю.

- Извините, а с кем мы разговариваем? - Подала голос Светлана подбоченившись. Первый сигнал, скоро грянет буря. Женская. Непредсказуемая, дождевая, с метанием посуды и громовыми раскатами. Как бы пленным боком не вышло. Левым. – Или правила приличия для вас другие?

- Старший полковник Перский. – Представился офицер. - Кто из вас перемешал программы и слил информацию противнику? Только честно и без утайки, иначе придется вас того, пытать, мучить. Все равно расскажете, только здоровье потеряете. Больно будет. Обещаю.

- Наверное это сделал я, но честно говоря не понимаю о чем идет речь. – Принял удар на себя. Джентльмен. Доморощенный. В кастрюле.

- Подожди Василий. – Перебила начальница. – Куда мы попали и откуда здесь так много особ мужского пола? Что это за страна? Тоже онократы?

- Вы правильно заметили, здесь много мужчин, - усмехнулся старший полковник Перский, - военных и правильных, но к онократам и прочим половым отклонениям, наша спецслужба не относится.

- Все относятся, а они нет. – Всплеснула руками Светлана. – Может вы и про Амазонок не слышали? Марь Ивановну не знаете?

- Марь Ивановну только в детских, школьных анекдотах знаю. Понимаю, вы прибыли со специфического женского компа…

- А что, у вас девушек, в крайнем случае - женщин, совсем нет? – Упавшим голосом поинтересовался Кузя. Лашаденок жалобно заржал. Животное, а понимает, что жить без женщин тоска. Два сапога пара.

- Почему нет? – В свою очередь оскорбился полковник. – Очень даже и есть. Но правильные. Как все жены военных. Верные боевые подруги, отважных героев невидимого фронта. Воспитывают по-суворовски боевых детей, варят боевой суп и верно ждут боевых отцов-мужей-героев.

- Тяжело. – Согласился с полковником. - Всю сознательную жизнь исполнять боевой долг. Во имя кого, если не секрет?

- Касперского.

- А кто он?

- Начальник и непосредственный босс. Зарплату хорошую платит, ордена дает. Корпоративные.

- Значит, во имя чужих интересов трудитесь? Тоска.

- Почему тоска? Кто-то же должен защищать чужие интересы?

- Если своих нет, защищаем чужие? – Презрительно усмехнулась Светлана. – Никакой самостоятельности.

- Девушка, я не понял? Кто бы говорил. Вас-то зачем послало амазонское племя?

- Любовь искать.

- А вам надо?

- Мне нет, племени нужно. Это не обсуждается.

- И чем мы отличаемся друг от друга? – Старший полковник снисходительно улыбнулся.

- Я за идею работаю.

- А я за погоны, оклад, и пенсию.

- Моя цель благороднее.

- А моя престижнее и прибыльнее.

- Наемники.

- Идеалистка!

Перешли к непосредственным оскорблениям. Чьи идеалы выше, чище и лучше. Объективно лучше у Светки. Страдает за племя и работает бесплатно. Если субъективно рассуждать, то лучше служить чужим интересам, но за работу иметь зарплату, пенсию и ордена. Замечательно когда совпадает личный интерес с общественным. Вроде и служишь высоким идеалам, и не влачишь жалкое существование. Войны нет – замечательно. За будущие подвиги отрабатываешь в карауле, на парадах и в каптерке. Правда если завтра война, если завтра в поход, тут то и вскрывается суть некоторых военных. Гаденыш воевать не собирался, ему бы лишь на государственном обеспечении прожить. На халяву устроится. Извините, я на складе работал, военных тайн не знаю и жаждю служить новому царю за новую зарплату. Вы платите, в дойч марках? В два раза больше?! Вы мое новое отечество, я ваш верный солдат! Гутен так, мой фюрер!

- Сама дура! – Подвел итог разговора старший полковник и бухнулся на кресло. – Значит так…

- Но.

- Мирные переговоры закончены. – Перебил Светку Перский. – Будь моя воля, я бы вас расстрелял по законам военного времени.

- Какая война, господин офицер? – Заюлил Кузя. – Мы дружелюбные обыватели и к вашим разборкам не имеем никакого отношения. Сами с начальницей разбирайтесь. Нам бы выйти, а то у брата с желудком проблемы, мало ли…

- Отставить разговорчики! – Гаркнул раскрасневшийся офицер, вытирая со лба нелегкий солдатский пот, дамским батистовым платочком. – Здесь приказываю и говорю только я!

Какого бы звания не был военный, армейская суть неизменна. Вначале говорит прапор-солдафон, а генеральской должности неизвестно когда достигнешь. Армейский юмор неприхотлив и прямолинеен как черенок саперной лопаты. А за пререкания можно и по хрюнделю схлопотать. Смирно, вольно, оправится. В комнате зависла пауза. Повисела, повисела и упала. Первым не выдержал старший полковник.

- Что молчим, как истуканы каменные? -

- Вы же сказали, что в кабинете говорите только вы.

- Самый умный? – Вежливо кивнул соглашаясь. – Вот и рассказывай.

- Что именно?

- Все!

ИСТеРИЧЕСКАЯ РЕМАРКА. РАЗ.

Эта история началась очень давно и продолжается до сих пор, несмотря ни на что и кого. Чтобы все разгадать, постигнуть и разобраться, спляшем от печки.

Итак. Грянул гром, молекула соединилась с соседкой, та с другой, подружки быстренько образовали цепочку и появилась жизнь. Еще вариант. Упал метеорит населенный космической заразой, и спокойная жизнь на земле закончилась. И как всегда не обойдемся без третьего варианта. Очнулся от спячки ОН и решил что-то создать по образу и подобию. Так как Он не имел формы, лишь содержанье, начал экспериментировать. Управился за семь дней. Спасибо отец родной.

Потом обычная тягомотина. Живое жрало живое, размножалось и умирало, откладываясь в угольные и нефтяные пласты. Благодарствуем дорогие предки за углеводородное сырье. Мы тоже нагадим любимым потомкам, оставив мусорные свалки и отходы, вдруг помянут добрым словом. Опустим детали, подойдем к началу начал. Вернемся к баранам. Вернее к Хомам. Или Хамам, кому как нравится, так как вначале предки были лишь человеками, но никак не разумными. Да и зачем надо умнеть, если кругом тишь, благодать, растут бананы и ананасы? Сапиенсами стали позже, когда мяса возжелали попробовать. Свежего. Тут их разум и проснулся. Не пожелал разум быть вегетарианцем-жертвой, захотел перейти в разряд хищников. Появилось имя и фамилия рода человечьего - Хома Сапиенсовый. Поехали дальше.

Когда в Африке стало невыносимо жарко, бананы засохли и голодная, крупнорогатая скотина разбрелась в поисках воды и травы, наши замечательные предки спрыгнули с деревьев, встали гордо с колен и разбрелись по земле. Кто куда. Одни на север за олениной и красной икрой, другие на Дальний Восток за рисом, чаем и гриппозными курями. На запад никто не пошел, там океан, жрать нечего, а рыбу ловить удочкой еще не научились. Самые умные остались на юге, благоразумно решив переждать засуху дома. От добра, добра не ищут. И до сих пор не ищут, загорают да пляшут под тамтамы. Нирвана.

Началось Первое Великое Переселение. Надолго разошлись по Земле Хомы, успев за долгое время разлуки с родственниками, приобрести самостоятельные отличительные признаки. Не принципиальные, но заметные. Уши, форму глаз и цвет приобрели разный, хорошо, что способность спариваться между подвидами сохранилась, иначе бы совсем тоска, куда бы история двигалась без мутантов, мулатов и метисов? А какой простор для склок и драк из-за цвета волос? Рыжих гасим лопатой, блондинок травим анекдотами.

Все родственники нас не интересуют, остановимся на ближней родне. Наши замечательные предки, далеко не ушли, заблудились в Гималаях, что рядом с Индией, но с западной стороны. Посему стали обзываться Индийцами если коротко, то Арии, соответственно - Арийцы. Как из длинного слова индоевропеец получилось короткое – арий, не знаю. Моя версия такова, предки любили оперное искусство. Соберутся в Аудитории и распевают по очереди Арии. Греются. В горах холодно, воды мало, скотина не водится, но овес, пшеница водилась.

Побледнели родственники от холода, стали белыми как снег, но от каши слегка озверели, стали злые. Конечно, будешь нервным и злым, когда на протяжении поколений кормишься лишь растительной пищей, изредка приправленной домашней говядиной. Но размножались хорошо и за несколько тысячелетий заполонили ближние горы и окрестности. Пришлось спускаться с гор и искать новое место для прокорма. Часть семейства осталась дома ждать прихода первого пророка, а горячая и отчаянная молодежь, подались на вольные хлеба в поисках заработка, новой доли, участи и судьбы. Первому сыну мельница, второму – осла, а младшему в лучшем случае кота, но чаще отправляли за ворота на поиски счастья. Или бросали за борт. Отправляли в монастыри, продавали в рабство, брили в солдаты. А жалостливые родители давили деток во младенчестве. Какие времена, такие и нравы.

К тому времени все хорошие места заняли другие родственники, и делится богатыми угодьями, тучными нивами не желали, а норовили выгнать свою голодную молодежь, куда подальше от родных очагов. Хомы стали умные-умные, и соответственно начали называться Сапиенсы-Сапиенсовые. Себя любимого не похвалишь, никто и не заметит. Началось Второе Великое Переселение.

Порыскали родственники по окрестностям, побродили по степям и пустыням, навели страх и ужас на местных, дальних родственников и подались на запад, к теплому морю. Почему на запад? Восток дело тонкое, следовательно, дан приказ ему на запад, ей в другую сторону. А приказы не обсуждаются. Маршируем дальше.

Возникает оригинальная теория. Если ты цветом кожи бледен, значит прямой родственник всех кто раньше в Гималайских горах блуждал. Если смугл и узкоглаз, значит родственники прятались в песках Азии. Ну, а если песни рэпсовые любишь, то из Африканской расы. Пой дальше, сохраняй нирвану.

Кстати ничего позорного здесь нет. Все Хомы Сапиеновые – Расисты. Все к какой-либо расе принадлежат. Хочешь, ты или нет. Лошади и собаки разного окраса, веса и роста, что не мешает им плодиться и размножаться, не обращая внимания на породу и морду. Главное не форма носа, а извините – половой инстинкт. Расизм это как футбольные фанаты. Своя команда ближе и роднее болельщику, хотя если разобраться там бегают чужие люди - профессиональные наемники, для которых важны твои деньги, но не твоя любовь. Ура, проституция имеет разные формы.

О себе всегда думаешь принципиально - хорошо, а о других - голую правду. Да, ты умный, но зато как дурак белый и не можешь загорать на солнце. Хороший сосед – мертвый сосед, особенно если живет не по твоим умным правилам и привычкам, а норовит установить свои обычаи, глупые и вредные. Увы, встречают по одежке, а по уму провожают не часто. Кстати харю, чаще лупят ближние родственники. А когда сидишь в одном окопе и наступают заклятые враги, цвет оттопыренных ушей товарища, роли не играет. Позже разберемся, если выживем.

Итак. Все мы родственники, все мы – Хомы-Хамы, иногда Сапиенсы, но все Расисты-Любители.

Естественно, старшему полковнику Перскому, я мировую историю пересказывать не стал. Это так, для разнообразия сюжета. Думать-то, и о великом хочется.