Сны, что мне часто снились в детстве, я и сейчас помню. Один из них казался особенно непонятным. Что еду я вроде бы по знакомым родным местам, но не могу признать их. А тут вот неожиданно к самому моему нынешнему дому подводят автобусный маршрут номер сто семьдесят восемь. Весьма кстати. К брату в больницу через весь город без пересадки добираться. Брат у меня "сердечный", как и многие из наших родственников. Вот и еду, отгоняя всякие дурные мысли. В автобусе малолюдно, водитель словно немой. Ну, а мне и не надо объявлять остановки. За пятьдесят без малого лет что называется каждый дом мне здесь знаком. А вот о людях и событиях воспоминания стерлись. Но у улиц и зданий своя магия.

Ловишь себя на мысли, что вот время бежит, но пока город остается прежним, это и есть единственная реальная "машина времени". Если, допустим, идти по галерее старинного Андреевского Гостинного Двора в яркий солнечный день, когда массивные старинные своды дарят желанную тень. Не те ли же чувства испытывал и петербуржец в восемнадцатом веке? А что в этих ощущениях изменят следущие двести лет? И тут мой автобус начинает поворачивать на улицу Бутлерова. На ту самую, о которой были те мои детские сны, и где я не был уже лет двадцать. И чудо произошло. Огромные современные жилые дома, дворцы спорта, торговые комплексы, точь в точь такие, как мне снились. Тогда здесь была заброшенная земля, поросшая чахлым кустарником, мать-и-мачехой, засыпанная разбитыми стеклами и полусгнившим ржавым железом, и невозможно было представить, что это превращение произойдет наяву! По улице улыбающиеся молодые люди. Много детей. Со своими судьбами, радостями, огорчениями и надеждами. Они даже не догадываются, что на них сейчас с любопытством глядят смеющиеся глаза давнего аборигена, которому все они когда-то приснились. И всё же мне их чуточку жаль. Им-то уже не смогут присниться их мечты. Не увидят они и их воплощения. Хотя у них теперь и есть всё, о чем нам даже не мечталось. При мысли об этом на душе у меня стало хорошо и покойно. Нет, не стану я выходить на моей бывшей остановке. Это жизнь, а не волшебная фантастика Брэдбери. Если даже и сойду, все-равно не оказаться мне там, в моем далеком детстве. Хотя может быть всё дело в том, что больше я не верю в чудеса? Скоро вот буду совсем старик. А тот ребенок, и все те люди, которыми я был в жизни, они остались только в моей памяти, словно в матрешке, и никому больше в этом мире не видны. Да и не нужны уже. Всё правильно. Пришло время других людей.

- Ну, здравствуй, брат Николай! Как чувствуешь себя? Молодец. Да, палаты здесь у тебя знатные. Дедами нашими ещё построенные.* Но евроремонт, чистота. В таких условиях надо скорей выздоравливать.

Больничный коридор светлый, с пальмами в кадках. Симпатичные молоденькие медсестры несут свой жизненный, и пока ещё такой легкий и приятный крест, с улыбкою. И весна в этом мире снова вступает в свои права. Что ж, пускай у людей сбываются их светлые сны, а город стоит и древний, и молодой, на радость всей Земле.