- Площадь Революции, следующая… Голос из динамика выдернул Толика из задумчивости. Он оторвал взгляд от падающих за окном стеной крупных пушистых снежинок. Мартовских. Пожалуй, последних перед весенней оттепелью. Тех, что на короткое время возвращают зимнюю привлекательность успевшему почернеть городу. У снегопадов есть свой запах, свое настроение. Этот проник в открытую дверь троллейбуса свежим морозным воздухом, густыми белыми хлопьями на одежде входящих, яркими марокканскими мандаринами в пакете женщины, остановившейся рядом, и стойким, волнующим предощущением весны. Толик встал с сиденья, уступая место даме. Та лёгким ироничным взглядом окинула квадратную фигуру в черной суконной куртке, грубоватое плохо выбритое лицо и сдержанно кивнула – спасибо, ковбой. Толик мысленно улыбнулся эстетке – он давно привык к реакции сограждан на его внешность. Что поделаешь – карман для модных шмоток пуст, щетину скреби, не скреби старенькой бритвой - всё одно синева на щеках. Да и нос – на семерых рос. Впрочем, пожаловаться на женское невнимание к себе он не мог. Однокурсницы обожали Толика за галантность, его доброе сердце и светлый ум – что там внешность! Даже заикание в Толиной речи воспринималось ими как некий шарм. А Ольга Либерзон – неприступная симпатия факультета, получившая от воздыхателей за полный игнор к ним и увлеченность математикой имя Цубербиллер*, делала для Толика исключение. Под тем или иным предлогом у той всегда находилась тема для разговора. Но дальше дружбы их отношения так и не продвинулись. У Толи тоже был свой, известный только ему идеал. Проводив взглядом еле видимый за снежной пеленой памятник вождю, Толик прижал спрятанную за пазухой рейсшину и потянулся к выходу – пересадка на другой маршрут. Собственно, в поисках этой чудо-линейки на колесиках он и заехал в далекий от студгородка район. Захотелось презентовать инструмент людям, измученным начерталкой и инженерной графикой. Для себя он считал издевательством – лежать на кровати с книгой в руках и наблюдать за битвой друзей с курсовиками. Свой-то он давно сдал. Теперь помогал, как мог. Откладывал на время в сторону чтиво, подходил к кому-либо из застрявших в очередном тупике соседей по комнате, доил полусогнутым пальцем свой крупный хрящеватый нос, потом отчеркивал нужное: - Вот з-з-здесь па-а-асматри… Можно было уйти в читалку на девятый этаж общаги. Но с некоторых пор Толик стал туда не ходок. После того, как заметил привычку завсегдатаев поворачивать головы в его сторону и шушукаться при этом. А некоторые даже подскакивали, уступая место за столиком. Толик смущался, и ему было уже не до чтения. А все потому, что прошлой осенью здесь, в читальном зале он, довольно оригинально, не дал какому-то первокурснику прыгнуть вниз на асфальт. Что уж подтолкнуло бедолагу на этот шаг – неизвестно, только выбрал тот для своей задумки неширокий выступ под окнами читального зала. Толя в это время сидел за столом, погруженный в метафизику Спинозы. Оторвался от книги, только услышав женский визг. Заметил мелькнувшую за окном фигуру паренька – тот боком, уходил из поля зрения. Оценив обстановку, Толя закрыл трактат, отодвинул от окна любопытных и вылез наружу. Парень уже успел отойти по козырьку от проёма и теперь стоял, прижавшись спиной к стене, раскинув руки в стороны. Заметив преследователя, предостерегающе выставил перед собой пятерню. Толя, как ни в чем ни бывало, пристроился неподалеку. Даже отвернулся. Вроде: так - подышать вышел. Через некоторое время суицидник занервничал в непонятках – что вообще происходит? Потом буркнул Толе: «Пусти…» Помогая забраться в окно, Толя придержал парня за плечо: - И-и-звини… - и ушел дочитывать философа. После того случая окна в читалке задраили наглухо, а Толя получил от ректора хорошую выволочку…
- Извините, вы будете выходить? Толик обернулся и… утонул в изумрудах девичьих глаз. На мгновение перехватило дыхание – да, это она! Это её упрямые локоны он ласкал по ночам во сне, наслаждался округлостью щёк, целовал яркие, не знающие помады губы… - Так, выходите или нет? – повторила вопрос незнакомка, - Остановка! - Кхх, д-да, п-прошу… - Толик посторонился, пропуская девушку вперед. Та мельком взглянула в его лицо и вышла из троллейбуса. Толик, очнувшись от наваждения, выскочил следом. Вот так – неожиданно, внезапно встретить девушку своей мечты и дать ей уйти неизвестно куда? Незнакомка дворами прошла мимо многоэтажек и стала спускаться вниз к мостику через незамерзший ручей, условно отделяющий высотки от частного сектора. Внизу, над выбеленными снегопадом крышами, кое-где вился дымок из печных труб. Красота! Толик вдохнул полной грудью и шагнул вперед. Будь, что будет. Девушка оглянулась – она узнала заику из троллейбуса и ускорила шаг. - Д-девушка, п-подождите! – та остановилась на мостике. Повернулась. - Что вам надо? - В-вы меня п-простите, я т-только хотел с вами познакомиться. - Нет. - В-вы же н-ничего обо мне не знаете… - И не хочу. - П-понимаете, вы – девушка моей мечты! - Нет! Уходите, я сейчас милицию вызову! – изогнулась пантерой, готовой к прыжку. Вздрогнул, зашатался, перевернулся мир. Как всё нелепо! Не такой он представлял себе встречу со своей мечтой. Толя смотрел в такие родные для него глаза, милое лицо. Как ей объяснить, что им было хорошо там, во сне и будет ещё лучше наяву? Как раскрыть ей свой внутренний мир? Не то, не то… это крах. Пауза затянулась. Наверное, надо что-то сказать… - В-вы любите з-звезды? - Нет! - И-извините, я ошибся… Толя коротко кивнул – честь имею, неуклюже повернулся и пошел куда-то вбок, по целине, загребая в ботинки снег. - Умм! – сквозь плотно сжатые губы. Девушка круто развернулась на каблуках, капризным жестом сбив шапку снега с перил, - еще один… кот мартовский! Белый комочек упал в темную воду, напитался, рассыпался и скрылся под пролётом моста, унесенный потоком...
* Ольга Н. Цубербиллер, известный математик, профессор МГУ, автор задачников по аналитической геометрии и векторной алгебре. |
Администрация // Объявления
