1. Финал сентября. Пятница. Жара. Лекции закончились раньше обычного и студиозы, как школьники, вылетали из душных аудиторий и уже на крыльце университета, сбиваясь в группки, растекались по набережной. К реке, к павильонам с напитками, в пампасы, на полюс к рыбьей матери, подальше от доменных печей и раскаленных сковородок города. Я задержался у кафедры возле фотовыставки. От созерцания оной меня отвлёк Вовка, лепший друг на курсе: - Ну, чо, Вень, как обычно? Кепку на круг и по пивку? - К жаре градус наращивать? Не-е, я – пас. Да и дела, Вов. - Ну, как знаешь, а мы по кругу… «Мугинштейн, ты меня понял? – Я вас понял, - сказал Мугинштейн и солгал…», - хмыкнул Бабель. Не было у меня ни каких дел. Просто хотелось побыть одному. Опустевший коридор, поделённый солнечным светом и тенью пополам, чутко прислушивался к звукам улицы и напоминал, что пора шевелиться. « Какую сторону принять, светлую или тёмную?», - задался я джедаевской проблемой, мысленно крутанул мечом, и пошёл по тёмной – там прохладнее. «Хорошо, что к этому, а не с солнечной стороны, думалось мне, приплюснутому к окну маршрутки, - что ж вам, челы, по пляжам-то не потеется? За город, на дачу!» Сбросив дома конспекты и прихватив сухой паёк, через пять минут я пристроился в конец бесконечной очереди на автобус. Кроме вечных бабок с кошёлками и тележками, гомонили стайки тинэйджеров, явно желающих продлить удовольствия лета. Прикинув свои шансы попасть в транспорт и решив, что норма по давкам на сегодня выполнена, я тормознул «Жигулёнка» и, договорившись о цене, плюхнулся на заднее сиденье. Через полчаса я уже шёл по поляне от калитки к дому, выглядевшему на фоне таёжных сосен игрушкой. Трава изумрудная. Весной, когда поляна желтеет от одуванчиков, отец, большой поклонник Брэдбери, поминая неизвестных мне святых, рвёт цветки, набивает ими пятилитровую банку и делает вино с букетом ликёра, шампанского и романтики одновременно. Вино из одуванчиков. Настоящее пекло. Я в тонком трико прячусь на скамейке в тени беседки. Шевелиться не хочется. Дожить бы до вечера. Из физических усилий получается только провожать взглядом падающие с берёз жёлтые листья, да иногда прикладываться к прохладной бутылке с морсом. Осенью жара почему-то переносится труднее, чем летом. Видимо, организм заранее берёт прицел на зиму. Мысли киселём расплываются по столику, пепельнице, полной окурков, бетонной дорожке, по снулому кусту смородины. На этом месте в сознании щёлкает: был приказ пересадить. Но под давлением вражьих голосов – « Не к спеху», «Чудик, кто ж в жару пересаживает?», - порыв гаснет. Вода в бочках за день успела прогреться и я с удовольствием обливаюсь. Вёдрами. С головы до ног. Задание выполнено. Теперь можно переодеться и растянуться на диване с книжкой в руках.
2. Когда я снова вышел на поляну, солнце уже скрылось за верхушками деревьев. Прямо надо мной, догоняя солнце, серебрил еле различимый серп нарастающей луны. Порывшись в кармане, я достал монетку и показал её месяцу, впрочем, не надеясь на чью-либо финансовую щедрость в мою пользу. Быстро стемнело. Месяц скрылся вслед за солнцем и в небе высыпали крупные, перемигивающиеся звёзды. Как и днём – ни облачка. Слева, чёрной плотной стеной стоит лес, справа, на фоне неба темнеют крыши соседских домов и далеко за горизонтом восток подсвечен огнями города. Звёзды в зените почти перестали мерцать. В дачном посёлке тишина, лишь на окраине подвывает собака, да за лесом вдали перестукивают колёса поездов. Привычно нахожу ковш Большой медведицы, восточнее, почти скрытые деревьями мамины Близнецы. На юге – папины Рыбы, восточнее – Телец старшего брата Саньки. Славкин Рак появится только зимой, что всегда его растаивало, но на западе над горизонтом – облюбованный им Орёл. Всё яснее и яснее проступает Млечный путь. Всё на месте. Изменился только я, моё окружение, мои спутники жизни.
3. Когда-то отец из очередной командировки привёз огромную карту звёздного неба. Мы с братьями расстилали её на полу и мозолили колени, ползая по созвездьям. А потом на даче переходили от теории к практике. Здесь, на этой поляне, отец учил нас путешествию к звёздам. Мы ложились на спину голова к голове, отец комментировал, заставляя представить себя приклеенным спиной к потолку и смотреть оттуда вниз на звёзды. Увидел внизу – оттолкнись и лети! Самым первым улетал Славка – у него было самое сильное воображение. Потом Санька, ему было проще, он успел напрыгать с парашютом за сотню и свободный полёт ему очень даже знаком. Дольше всех не мог улететь я. А потом мы молча пили чай. И вот сейчас я хочу уйти в одиночный полёт. Впрочем, нет, Славка встретит меня где-то там, среди звёзд…
Подо мной мягкий густой слой травы. Надо мной космос. Изредка с небосвода срываются метеориты и, сгорая в атмосфере, оставляют свой прощальный трассер. Воздух свеж и прозрачен и я всё глубже и глубже заглядываю во вселенную. Но, звёзды по-прежнему надо мной. Начинает клонить ко сну. Вдруг мир переворачивается, и я от неожиданности вцепляюсь пальцами в траву, чтобы не сорваться в бездну. Дикий восторг, дыхание перехватывает. Я зависаю над звёздами! Космос подо мной. За спиной, огромным невесомым рюкзаком планета по имени Земля. И я никто, но это я! Постепенно осваиваюсь с новым состоянием. Вот снова вспыхнул метеорит и летит в меня снизу. Созвездия все перемешались, и Млечный путь уже не выглядит туманным облаком. Это миллиарды звёзд, и у каждой есть своё место в спирали. Космос открылся, картинка перестала быть плоской, стала объёмной до окоёма. За каждой ближней звездой появляется следующая, следующая. И хочется рассмотреть каждую, дотронуться рукой и обжечься, раствориться в бесконечности и… остаться. Сейчас я разожму пальцы, легонько оттолкнусь, и улечу вниз, к звёздам… |
Администрация // Объявления
