Хлопнет рассеянно дверь: кто вошел в нее – тот не вышел.
Стелют постель, да не ждут в темноте перелетной мыши.
Ночь из колодца выползет тенью и солнце к закату выпьет.
Белым оскалом месяц прилипнет к небу, расцветит липы.

В силах ли вылететь в полночь, туда, где туман и совы?
В сумраке падают звезды, да жуть идет от часовен.
Бейся, ночная бабочка, в окна, бойся – да всё не пустят…
Крылышки черные – мрак от ночи, изломанные до хруста.

Хватит ли, Господи, в горсти одной отваги да силы в лапах?
Мутный плафон заляпан, от жженой дичи весь в черных пятнах…
Пустят – за печку бы теплым комочком, вспуганное сердечко.
В дом, где огонь изразцами тлеет да дым золотым колечком,

Будет ли, будет… Веки луны закрылись, набрякли слезами тучи.
Будь бы бескрыла – да в норы к другим, копошащимся в серой куче.
Скручено в жгут нежеланное небо, и ветер, сбежав по крышам,
Смел рукавами-стрелами с окон следы перелетной мыши.