«Чееерт. Этот маленький уродец, гремлин недоразвитый. Мог бы быть хоть чуть-чуть более приветлив. Я уже здесь целых три минуты лыблюсь как последний придурок и пытаюсь наладить контакт, а ему хоть бы хны. Вот блин маменькин ссыночек, ему все сойдет с рук, даже если он вывернет мне этот суп на голову!» Продолжая улыбаться на столько мило, насколько это вообще было возможно в этой ситуации, Макс досчитал до четырех, выдохнул и только тогда медленно повернул голову:

- Я что-то делаю не так?

- Обычно он более приветлив... Не знаю, что на него нашло. Ты должен его извинить, дорогуша: он, наверно немного стесняется.

«Должен? Дорогуша?! Ненавижу, когда мне «тыкают»».

- Конечно, мы, в конце концов, первый раз видимся. Вы говорили ему уже шесть?

- Пять и одиннадцать месяцев. Правда, он ангелочек?

Она с умилением взяла голубоглазого «ангелочка» за подбородок и повернула к себе. Максим никогда еще не видел таких длинных и безвкусно накрашенных ногтей. «Как, интересно, она достает свои кредитные карточки из кошелька? Просит продавщиц?» Она перехватила его взгляд.

- Ох, право, мне наверно не стоило так выряжаться – это же просто домашний ужин!

- Нет, что вы! Вы замечательно выглядите.

- Спасибо, душка.

Она удовлетворенно сощурила глаза. К тому времени суп уже убрали и принесли горячее. «Простой домашний ужин с четырьмя сменными блюдами и прислугой. Так держать, мамаша! Я тебя уже почти люблю».

Элизабет. Э-л-и-з-а-б-е-т. Одно только имя, казалось, сверкает как цифры на золотой Американ Экспресс. Макс попытался представить себе размер ее банковского счета и с этими мыслями смог еще раз, абсолютно искренне, улыбнуться гремлину напротив себя. Нет, конечно, мальчик был вовсе не дурен собой. Но эти широко распахнутые глаза, цвета васильков, невинная манера часто хлопать ими, как бабочка крыльями, и это щенячье выражение лица – все в нем выводило Макса из себя. А особенно - его непосредственный детский эгоизм.

«Мы должны поладить». Макс отправил в рот очередной кусочек восхитительного жаркое.

- Как тебе жаркое?

- Нет слов. Божественно.

- Спасибо, душка, - Макс мысленно скрипнул зубами,- я очень старалась. Ты не представляешь, как трудно в наше время найти хорошего повара. Предыдущий заверял меня, что он окончил некий известный французский кулинарный колледж. И когда…

Продолжая кивать как игрушечная собачка в машине, Макс отключился от бесконечного щебета Элизабет и собрался с мыслями. За свои неполные 19 лет он научился ладить с разными людьми. Не то, чтобы он действительно хотел нравиться людям, но так было намного проще. Познакомься с нужными людьми и тебе обеспечен безопасный проход домой в любое время дня и ночи, задобри богатого недотепу и понтовщика – и тебе открыт вход на самые дорогие вечеринки Москвы, окружи себя толпой – и девчонки станут обращать на тебя больше внимания. Правда в последнее время на девчонок как и на вечеринки много времени не оставалось – бесконечные подработки и работы на полставки выжимали все соки. К концу рабочего дня даже желание удушить этого потного жирдяя директора его же собственным галстуком притуплялось и уходило на задний план, уступая место отупляющей усталости. В такие вечера, по дороге домой Максу казалось, что на спине у него сидит еще один Макс, которого он должен тащить, хотя побили именно его. «Битый небитого везет. Битый небитого везет».

Но теперь этому должен был настать конец. И это конец сидел напротив него и упорно не желал общаться. «Мамаше что главное? Чтобы ее дитетко было довольно! Если я не полажу с этим… как его там… «ангелочком», то ни мне, ни моему отцу здесь ничего не светит. Главное - заручиться его поддержкой, а уж тогда и мамаша растает окончательно. И год или два беззаботной жизни обеспечены! Уж я-то постараюсь».

Макс уже видел, как они все вместе гуляют по дорогим бутикам. Отец, как всегда чуть неуклюж, но обаятелен, ведет Элизабет под руку. Она, не скупясь, делает подарки им и себя, подолгу выбирая платья. Он, Макс, чуть позади, несет пакеты. Все улыбаются. Вот только, что делает это недоразвитое сокровище, он никак не мог представить. В голову лезли всякие нелепости. Вот гремлин, как Макс его уже про себя окрестил, увлекшись, бежит за мячиком на проезжую часть и его сбивает автобус. Уикенд испорчен. Вот гремлин выпускает руку матери и теряется в толпе. Весь оставшийся вечер они проводят в его поисках. День испорчен. Вот гремлин…

- Мама.

- Да, дорогой.

- Мама.

Она радостно улыбается в ответ и хлопает глазами прямо как ее сын. Он впервые заговорил с тех пор как пришли Макс с отцом. Лед тронулся. Все замерли и смотрят на него.

- Мама, а что такое «зоофилку»?

- Что?

- Зо-о-фил-ку, - повторил он, тщательно выговаривая каждый слог.- Когда ты вышла за вином, я слышал, как Максим говорил, что ты похожа на зоофилку. Так что это такое? Ну, скажи. Пожаалуйста!

«Ах ты, маленький!..»

Ужин испорчен.