то, что погибло, вновь стало живою,
струящейся книзу патокой лени,
в метро и на наволочках белоснежных
забывая кусочки живого пространства
с обескровленной миной бытового коварства,
с тем, что слетало к безъядерной фене
и успокоилось в лапах медвежьих;
то, что покинуло Трою,
...
пока та разорялась на символы смерти,
до времени их понимая превратно;
кожу счищая с тела грейпфрута,
женщина стала твердить об обратном...
не поддаваясь призывам о мести...
она казалось не столь прекрасной...
уходя постепенно...
уходя непременно...
пальто забывая в ночном сгустке света...
с каплями смерти в своем поцелуе...
с клавишами, до пальцев стертыми...
с рамой портрета в тюремном оконце...
с ушами, гвоздями проколотыми...
...
в кармане есть трубка - покурим, товарищ?
или, возможно, пойдем позвоним?
какой-нибудь с кожей обвислой даме?
пока не пришло время думать о бане;
бой не окончен, но вылились стоны
из глоток, расплавились ножны;
стрелы, как музы, зовут глашатая,
пытаясь сделать его поэтом,
пока тот, умирая, слезой орошает
того, кто не просит,
и рифмы бросает
в котел безудержных стараний,
возможно, мучительных страданий,
и, вероятно, последней надежды,
кожу сдирая с судьи
постепенно,
медленно,
наслаждаясь
тем, что страдает
этот мучитель,
других мучителей учитель...
но все это мысленно, а нам что делать?
звонить или трубку курить?
"но она же из пластика..."...
...
под фонарем, с ней,
возможно, без пальто,
отравляясь пацелуем ненакрашенных губ,
ненакрашенных, а оттого зеленых,
с запахом смерти или трупного яда;
кафешки закрыты - нам их не надо,
мы лучше пойдем по узенькой улочке,
откуда не слышно шумов маскарада;
мы будем шептать друг другу на ухо
что-то бесчувственно, значит - бесследно
мы будем любить друг друга в парадной...
мы будем любить друг друга вечно...