Скорый поезд Москва – Воркута резво добрался до станции Сейда. Там отцепили от него два вагона. Поезд укатил дальше в Воркуту, а у пасынков была своя дорога, их ждали в посёлке Лабытнанги. Сейда по западную сторону Полярного Урала, а Лабытнанги по восточную.
Судьба двух вагонов с этих пор изменилась в корне. Они стояли до неопределенного времени без всякого обязательства перед пассажирами. Это когда-а ещё сформируется им компания из грузовых вагонов, платформ и цистерн?! До Лабытнанг всего - ничего километров, но вприпрыжку не побежишь, вот и приходилось пассажирам ждать, а потом качаться в неспешной, многочасовой дороге с остановками самыми неожиданными.
Павел возвращался из отпуска. Ещё при посадке в Москве он глаз положил на девушку с контурами тела самыми аппетитными. Чемодан её на полке, а корзинка с пушистым котёнком была рядом всегда. Нет-нет запустит руку туда погладить, а когда и вытащит Мурку на грудь себе приласкать.
Пока в купе были прочие пассажиры, ловелас никаких активных действий не предпринимал. Строил ей глазки и не более. Ну, а когда уж поезд прибыл в Сейду и вагон их отцепили, то наши герои остались в купе совсем одни. Павка активизировался, обстановка располагала для красивых действий. Он уже знал, что её зовут Мариной, и по-свойски перешёл на «ты». Она тоже звала его Павликом и уже осознала неординарность его личности. Это был в её глазах покоритель ямальской тундры, разведчик недр, охотник, который стельку в сапоги суёт из песцовой шкурки, а с белым медведем только за лапу не здоровается.
Павка смаковал свои россказни. Дивился себе самому. До чего же экспромт получался красивым и гладеньким! – Летим, значит, на самолёте после сейсмозондирования. Погода самая паршивая. Надо срочно садиться. Радируем диспетчеру аэродрома мыс Каменный. Посёлок есть такой у нас. А он не даёт нам посадку. Что делать? Марина таращила глаза в любопытстве и переживаниях за Павлика. – А погода ваще жмёт самолёт к земле. Ну, ничего не видать. Звоним в последний раз, а он опять, паршивец, не даёт посадку и всё тут! Решили садиться в тундре за околицей. Сели кое-как, чуть шею не сломали на кочкарнике. Подрулили к посёлку. Я палкой провода на улице поднимаю, а лётчики как на телеге за мной на поводу. Люди дивятся, собаки брешут. Сплошной позор. И так до самого аэропорта.
Девушка слушала историю с чрезвычайным уважением к подателю её. А Павку несло без удержу. Для смака он добавил даже немного криминала. – Заехали на аэродром, самолёт на замок и сразу в диспетчерскую. Там за шкирку изверга взяли. Начали его, паскуду, метелить. Тут ещё и пассажиры приобщились к нам, которые улететь вторые сутки не могут. Скоро менты примчались с дубинками. Насилу отобрали жертву, а нас в буфере закрыли в наказание, где живое пиво было, не фильтрованное. … А ты что, не читала об этом в газетах?
Марина с огорчением и даже стыдом за свою отсталость в общественной жизни покачала головой.
Величественный антураж к Павкиной персоне создавался успешно. Надо было обеспечить антураж для назревающего события. Вагон был полупустым. В редких купе бубнили голоса. Проводник у себя семечки лузгал шелухой на газету и читал с увлечением Спид-инфо. Сколько ещё стоять в Сейде, неизвестно.
Пашка галантно увлёк Марину за собой в станционный буфет. Даме выбирать, с чем кушать и чем запивать скучную дорогу.
Буфетчица на табурете очнулась от полудрёмы, неспешно выдвинулась к покупателям. – Что берём? – Так значит. Что у вас ? Ах, да. Вижу. Нам пжалста ноль пять водочки. Но что б только свежей была! – Хм, водка другой не бывает. – Ой, не говори, милая! Вчера выпил бутылку, … вырвало. Не свежая, видать, попалась.
Шутку труженица прилавка приняла, покупатели были ей людьми понятными. А Павлик Марину выпячивать стал на первый план. – Ну, а ты что будешь пить? – Я-а-а … ну-у … эта-а …
Павел подытожил мычание дамы. – Значица так! Бутылочку Амарэтто, нарезочку ветчины, огурчиков баночку, оливок баночку, зефир в шоколаде, кильку пряного посола, печенья, батон и пачку сигарет «Прима».
Марина молчала, но Павлик её опять привлёк в действо. – А конфеты, какие любишь? – Ну-у, шоколад со вкусом клубники мне нравится.
Буфетчица разочаровала тут же. – Нет у нас такого.
Павлушка напрягся мыслей, чем бы угодить своей даме и решительно: – Тогда дайте нам пачку презервативов со вкусом клубники.
Марина фыркнула, «задрала хвост» и завозмущалась: – Это ещё зачем? Это лишнее совершенно.
Павлушка принял протест по-своему и блокировал его безапелляционно. – Целее будем!
Буфетчица провожала покупателей заинтересованным взглядом. Она была последней, кто видел их на станции и на перроне. А в купе началось ритуальное чревоугодие, где Павка был особенно красив в словесном блуде.
Настал момент и поезд тронулся неспешным ходом. Дорожное полотно, где больше, где меньше, просело в летней оттайке мерзлоты, и вагоны раскачивались в бортовой качке как люльки. После второй рюмки Пашка млел в самозабвении как глухарь на току. Марина с полуулыбкой молча слушала плейбоя, гладила котёнка на груди. А тот всё более распалялся, поглядывая на Мурку и, особенно, на площадь её расположения. – А мне можно тоже погладить? Марина благодарно улыбнулась. – Ну, конечно же!
Павлик поднёс свою запотевшую в восторге ладонь к мягкой, девичьей груди и с вожделением ухватил её. Девушка своей реакции не ожидала, она диктовалась целомудренным инстинктом. … Оплеуха была звенящей в ухе. Котёнок мяукнул истошно в стрессе. Марина ойкнула испуганно. Павка крутил головой от звона в ушах.
А поезд шёл своей дорогой, покачивался на рельсах и постукивал колёсами на стыках. Ночь. Луна. Тишина над Уралом. Однообразные, стылые под снегом горы в редколесье голых лиственниц. Редкие огоньки геологических стоянок, да смотрителей за железной дорогой.
Станций, как таковых нет, но если ты намаялся в охотничьем азарте, то остановить поезд простым поднятием руки имеешь моральное право. Мало ли, что не положено. Тепловозом рулит машинист, который сам охотник, и которому ничто человеческое не чуждо. Это закон Севера, не подтверждённый никаким протоколом! В данный исторический момент имела место именно такая житейская проза. Поезд замедлил ход. В вагон ввалился заиндевелый охотник в белом маскировочном костюме и рюкзаком за плечами. Павлушка выглянул из купе. – Лёха! Ты?! Здор-р-рово!
Мужик топал валенками, сбивал с одежды снег руками. Голову поднял на голос и корифана узнал сразу. – Павка?! Ты чо здесь? С отпуска? – Ага, с отпуска! А ты чо здесь? – Капканы проверял, ну, и вооще. … Неудачный день, пару куропаток взял. Да и тех из лунки. – Не понял! Это как? – Ну, ты – парень даёшь! Я пол Урала истыкал бутылкой с кипятком. … Пихаешь в снег поглубже пивной баллон, кромка лунки леденеет, и брусничин пару-тройку остаётся туда кинуть. Всё! Ловушка готова! Куропатка увидит ягоду, нырнёт туда и сидит хвостом наружу, меня ждёт. … Ха! Не слышал о такой охоте?! Павка ломать голову не стал и ухо не держал топориком. Такие новации жизнь подсказывала воспринимать спокойно. Беготня с кипятком зимой по тундре его, поэтому, не смутила. – У меня сегодня тоже осечка вышла. Ухватил птичку за … хвост, но та из лунки вырвалась.
Лёха понимающе улыбнулся. – Так и ты тоже вроде как с охоты? – Ну да, вроде того. … А чо мы тут в предбаннике? Айда ко мне в купе. С тёлкой познакомлю классной. – Да, не! Взопревший я, куда с таким духманом?! Щас, найдём вариант притулиться. А у тебя есть что с собой? – Павка, даже не поперхнулся. – А как же?! Водка есть, Амарэтто и закусь найдётся, … шоколада со вкусом клубники только нет.
Друзья «притулились» в свободном купе, а поезд пробирался неспешно далее через стылый Полярный Урал.
Вагоны раскачивались как люльки. Пассажиры как обычно: кто мирно спал, кто читал, кто ногой качал. Ну, а что касается охотников, то они упивались под рюмаху своим специфическим разговором. Каким? Постичь его логику изложения, метафоричность, гиперболичность просто невозможно. По их словам, было всё именно так, а не иначе, и вопрос о достоверности даже не возникал. Впрочем, как и в случае с автором, подателем сего рассказа. Но это уже post scriptum. | 
Библиотека // Объявления