В моём желудке грамм семьсот печали. Да, я в запое несколько недель. Обои со стены пооблетали, На кухне кран копирует капель.
Когда звезда (в окне) меня просила, Чтоб крепко я обнял её - звезду, - Ко мне пришла магическая сила, И водку месяц я хлестал в бреду.
Звезда ушла. На небе облака. И солнце кверху снизу поднялось. Я что-то пил, но не из родника. И что-то ел, но нет, не абрикос.
Потом я встретил парня очень дикого. И почему-то были мы в лесу. Он стал слова запретные выкрикивать И жарить в печке дохлую лису.
Вдруг стал он женщиной. Меня порадуя, Она разделась, молча, в тишине… Я знаю, это было всё неправдою, Но та неправда люба мне вполне.
Смотрю, а женщина была слепою. Я ж очень зрячий – вижу восемь зги. И вот бредём мы узкою тропою В район Кавказа – в горный Безенги.
Брели мы долго. На материке Прошли две долгие холодные зимы. А мы сидели с женщиной в реке И что-то пили-ели из сумы.
И вот, когда везде завечерело, Я понял сразу, точно и тогда, Что это смерть моя со мной сидела, И водка, что я пил, была вода.
|