Во дворе черно и тихо-тихо.
Утром дворник шаркал, выгоняя
осень, как последнюю бомжиху,
да скулила старая дворняга —
"ей-то что, не холодно — и ладно,
холодно — погреется в парадном".

На скелетике рябины гроздья
выше человеческого роста —
может, снегирям, а, может, просто
вызревшие на морозе звёзды.
Под рябиной дворник курит «Яву».
Ни листочка, ни травинки. Аве.

Во дворе черно. Но тихо-тихо
одуванчиками, мотыльками
опустился снег. Дворняга стихла,
ловит посиневшими губами
белое, холодное, родное,
чистое, как весть из кайнозоя.