Отрывок.

Густые рыжие локоны Энжелин находились в полном беспорядке. Привести их в нечто более подобающее для приличной прически казалось невозможным. Бросив это бесполезное занятие, она посмотрела в окно, что находилось с левой стороны от неё. На улице стоял холодный зимний вечер, метель не прекращалась уже третий день. Энжелин поежилась от одной мысли, что придется выходить на улицу и тащиться к таверне «Голубоглазая чертовка» сквозь хаос, творившийся на улице. Но идти было необходимо. Сегодня должна была решиться её судьба. Почти весь зимний цикл прошел в тщетных попытках назначить встречу одному важному клиенту. Если встреча пройдет удачно, то многое изменится в её однообразной жизни.

Энжелин продолжила собираться, макияж был уже нанесен, с прической всё определено, оставалось только выбрать подобающее платье. Открыв свой обширный гардероб, и критически оглядев его, она принялась копаться во всевозможных одеждах. Каких только нарядов здесь не было. Классические вечерние туалеты, легкие летние рубашки, юбки различной длины и много-много остального тряпья. В результате продолжительного поиска Энжелин выбрала своё любимое удачное платье. Оно было зеленого цвета, фантастически короткое, но с длинными рукавами, глубокий вырез способствовал демонстрации её выдающихся размеров груди, а оголённая спина практически не оставляла места для фантазий. Посмотрев в зеркало, которое находилось напротив окна и занимало большую часть стены, Энжелин осмотрела себя со всех сторон, мимолетно улыбнулась и осталась вполне довольной. Ветер заметно усилился, так что створки единственного окна в её комнате завибрировали. Энжелин направилась к двери, в прихожей находились её высокие сапоги и теплый шерстяной плащ. Она была полностью готова.

Спускаясь с лестницы второго этажа гостиницы «Веселый дуб», где она остановилась еще в начале осени, Энжелин пыталась выглядеть легко и непринужденно. Пройдя мимо высокой стойки, за которой стоял владелец «Веселого дуба» Ганс, она вежливо поздоровалась и справилась о его делах. Ганс тихо пробурчал себе под нос что-то про оплату комнаты, но не подал виду, что его, в самом деле, это беспокоит. Энжелин не отдавала ему денег уже два месяца. За неимением денег она расплачивалась минетом. Влажные пухлые губы, скользившие по его достоинству, доставляли намного большее удовольствие, чем жалкие тридцать медяков. Тем более она отплачивала ему в любое время, даже когда Ганс находился за своей стойкой, а вновь прибывшие квартиранты не могли понять его странного поведения и с недоверием относились к его постоянно изменчивому состоянию. Владелец гостиницы при разговоре мог улыбаться, как обязан делать любой вежливый хозяин, но мог внезапно закрыть глаза и начать издавать странные звуки похожие на стон.

Сегодня Энжелин еще не «заплатила» за комнату и после приветствия он, как и всегда, быстрым кивком бросил взгляд на себя чуть ниже живота, затем поднял голову и пристально посмотрел ей в глаза, недвусмысленным видом приглашая её к делу.

- Чуть позже, Ганс! Мне нужно срочно быть в «Голубоглазой чертовке». – произнесла Энжелин.

- Конечно, конечно, Энж, - ответил он явно расстроенный. – Только оплата должна быть не позже двенадцати часов сегодняшнего дня.

Энжелин проигнорировала последние слова Ганса и вышла на улицу. Сильный порыв ветра чуть не сбил её с ног, откинув капюшон плаща. Мелкий снег, больше походивший на острые иголки, стал с неистовой силой бить по лицу. Публичный дом, находившийся на расстоянии нескольких метров прямо перед гостиницей, был плотно окутан белой пеленой. Очертания огромного здания полностью растворились. Энжелин поспешно вернула капюшон на прежнее место и, придерживая его одной рукой за край, последовала дальше. Конечно, она понимала, что встречи подобного рода должны происходить поздним вечером или даже ночью, но в свете разыгравшейся не на шутку погоды можно было попробовать договориться встретиться несколько раньше, пока солнце еще хоть как-нибудь освещало улицу сквозь огромные тяжелые тучи. Однако сейчас оставалось только злиться на себя, так как злиться на погоду смысла не имело. К тяжелым погодным условиям и отсутствию какого либо источника света прибавились сугробы, которые значительно затрудняли движение. Но выбирать не приходилось и не придти на встречу, самую важную встречу в её двадцатишестилетней жизни, являлось невозможным. Глубоко утопая, местами сугробы были почти по пояс, Энжелин пробивалась к своей заветной цели.

В более благоприятных погодных условиях она добиралась от "Дуба" до "Голубоглазой чертовки" не больше чем за десять минут. Нужно было пройти через Главную Площадь и маленький квартал из престижных лавок, продававших элитные вина и дорогие одежды, как дорога упиралась в таверну. "Чертовка" была самым дорогим из подобного рода заведением, в котором собирались самые важные, влиятельные и богатые люди. Огромная таверна, особенно по меркам небольшого города, возвышалась над всем Лотервилем словно величественный дворец. Помимо всего, "Чертовка" являлась древнейшим зданием северной части Эйрвинда.

Казалось, прошла вечность, прежде чем Энжелин добралась до таверны. "Чертовка" встретила её возможностью оказаться в тепле и уюте. Окна первого этажа приветливо светили нежным желтым светом, который исходил от свечей, ламп и факелов. Энжелин собрала остатки сил и подошла к дверям таверны и толкнула левую створку, но дверь не поддалась. Это было весьма странно, еще слишком рано, чтобы закрывать таверну. Бывали случаи, когда "Голубоглазая чертовка" вообще не закрывалась и работала от заката до заката. Однако сейчас дверь не желала открываться. И как только Энжелин собралась постучать, дверь неожиданно распахнулась и открыла её виду пустой зал. Энжелин невольно вздрогнула от открывшейся картины. Вся обстановка в таверне говорила о том, что три дня непогоды не прошли даром, столы были завалены остатками еды и пустыми бутылками, скамейки перевернуты, некогда приличная «Чертовка» предстала воплощением хаоса. Нерешительно переступив порог, Энжелин услышала тихий стон, которые доносился со стороны барной стойки.

- Здесь есть кто-нибудь? Джеймс, это ты?

Ответа не последовало. Собрав всю волю в кулак, Энжелин заставила себя приблизиться к источнику стона. Заглянув за стойку, она увидела хозяина таверны, Джеймса. Всегда представительный, добродушный мужчина зрелого возраста, который тщательно следил за собой и имел беспрекословное уважение со стороны жителей Лотервиля, лежал на полу в разорванной одежде, и по его лицу стекала струйка крови.

- Всемогущий Иллиен, Джеймс, что здесь произошло? – Энжелин одним движением перемахнула через стойку. – Джеймс, ответь же мне!

- Всё пропало. – прохрипел Джеймс. – Он появился из ничего в центре зала, и все они превратились в пыль! Но Он не тронул меня. Он подошел ко мне, бросил четвертак и сказал, что остановится здесь на один вечер.