Пятничный вечер. Всегда хочется непринужденного общения, восхищенного взгляда и чего-нибудь горячительного в бокале. Она как обычно прошлась по крупному торговому центру, где после работы любила выбирать будущие предметы своей жизни и свежую еду на выходные. Длинные ряды полок и холодильников успокаивали, настраивали на спокойную рутину одинокой квартиры и дарили ощущение изобилия. На выходе покупок в тележке оказывалось обычно совсем немного. Много ли надо молодой женщине, не обремененной мужем и детьми? Сегодня в тележке лежали: стейк охлажденной семги, пачка итальянских пенне, несколько крупных ярко красных томатов, пара грейпфрутов и бутылка кьянти. Она слишком любила себя, чтобы употреблять в пищу еду сомнительного качества и происхождения, поэтому процесс составления меню и выбора продуктов был важной частью ее жизни.

Тележка миновала кассу, продукты были тщательно уложены в авоську, и метро распахнуло свои железные объятия. Под стук колес она обычно легко и периодически засыпала, голова падала на грудь и будила все ее существо. Потом она снова засыпала и все повторялось снова, пока подземный поезд не достигал пункта назначения и не выплевывал всех пассажиров. Она тоже выплевывалась. На улице свежий воздух неизменно стряхивал с нее остатки подземного сна, принося уверенность в приятном вечере. В начале осени темнеет еще не так рано, поэтому есть неплохой шанс полюбоваться розоватым закатом, чему она с удовольствием предалась.

Лифтом она не пользовалась принципиально и давно, предпочитая взбираться на любые высоты своими стройными ногами, свято веря в целесообразность любого движения в пространстве. Сегодня ноша была не тяжела, так что она легко и непринужденно вспорхнула на свой седьмой этаж. Ключ в замке, квартира проглотила ее, дверь захлопнулась. На часах, по ее наблюдениям уже 18.00, он не позвонил до сих пор, следовательно он в пробке и задерживается, стало быть ей это очень даже на руку.

Она включила воду в душе и упругие струя воды разбились о ее крутые бедра. Она с наслаждением совершала это омовение, вдумчиво и методично очищая кожу турецким оливковым мылом. Пышная пена завораживала, тело пряталось под ней, словно в снежном сугробе. Потом снег таял от горячей воды, обнажая зарозовевшуюся кожу. Выпрыгнув из ванной на мягкое полотенце, она как обычно не смогла не залюбоваться своим отражением в зеркале. Быстрые капли воды стекали с абсолютно плоского крепкого живота. Спина играла рельефом холеных мышц. Глаза блестели болотной глубиной. В общем, по ее здравому суждению, красивой она не была, но притягательной – безусловно. Ей почему-то всегда ассоциировать себя с Галой, музой Сальвадора Дали, которая тоже отличалась не слишком каноническими чертами лица, но по-мальчишески упругим телом и волной густых каштановых волос.

Мобильник подал признаки жизни мелодичным пиликаньем, извещающим о новом СМС-сообщении. Быстрый взгляд – ну так и есть: стоит в пробке, но мчится на всех парах. Его обязательность и пунктуальность, неизменно вызывавшие ее искреннее уважение, были столь редкими и ценными качествами, что она воспринимала их не как самой разумеющееся, а как из ряда вон выходящее.«По крайней мере сей мужской экземпляр не обещает ничего невыполнимого и не болтает попусту», - подумала она.

Прямо нагишом она прошла на кухню и наполнила водой формочки для льда. Морозильник мощный – через пару часов будет, чем разбавить крепкий алкоголь. Вспомнив себя образца даже двухлетней давности, она иронически улыбнулась. В ее фанатичном отказе от алкоголя было столько абсурда… Это теперь она точно знает, что истина в вине. «А иногда кое в чем покрепче», - снова она улыбнулась, но другой, уже счастливой улыбкой.

И когда он позвонил в дверь на ней все еще была одета эта единственно любимая всеми мужчинами одежда - искренняя улыбка, в которой можно прочитать и радость от встречи, и довольство собой от осознания собственной привлекательности, и обещание приятно проведенного вечера. Оденьте улыбку и прочая одежда вам будет уже ни к чему! Правда она, дабы соблюсти приличия, все же надела простое, но очень милое домашнее платье глубокого фиолетового цвета. Вырез был достаточно глубок, чтобы судить о безупречности груди, а пройма на спортивная пройма открывала взгляду крепкие плечи.

- Здравствуй, Энди!

- Здравствуй, Юна! – он сгреб ее в объятия и она потонула в насыщенном аромате его парфюма. «Почему мне так нравится его запах?» - в который раз задала она себе этот вопрос.

- Ну, проходи, коли пришел, не выгонять же тебя, - в своей обычной грубовато-эксцентричной манере она пригласила его войти.

- И войду, между прочим! – Энди всегда ей подыгрывал.

Энди прошлепал в коридор, не надевая тапочек. Темно-серые носки от CK крайне органично смотрелись на ее светлом ламинате. За спиной - неизменный крутой рюкзак, который он не скинул при входе, а потащил прямиком на кухню. Из его недр Энди последовательно извлек: несколько упаковок красной слабосоленой рыбы всех мастей, сыр Маасдам, две здоровые плитки горького шоколада, Бутылку сангрии и апофеоз всей этой композиции – знаменитый немецкий ликер Егермайстер.

- Ты свихнулся? – напрямик спросила Юна, красноречиво покрутив пальцем у виска.

- Ну ты же любишь красную рыбу, - улыбнулся Энди.

- Ты точно чокнутый, - она закатила глаза в знак того, что он безнадежен. – И вообще я не голодна, придется тебе самому все это проглотить на закусь.

- Только попробуй от Егермайстера отказаться! – в голосе Энди послышались шутливо-угрожающие нотки.

- Не дождетесь! Уж этого я не упущу! – в зелени ее глаз заиграли чертенята.

И она сдержала свое слово. После половины бутылки сангрии со льдом, наступил черед «главного блюда». Ей правда и так было весело, но любопытство от новизны нового напитка сыграло свою роль. Она радостно внимала неиссякаемому потоку его комплиментов, наслаждалась его объятиями и прикосновениями. Он ее еще ни разу не поцеловал по-настоящему, чем это объяснить, она не знала. Она просто ждала этого поцелуя. Кажется, он случился после второй рюмки ликера. Видимо, это была его нормой раскрепощения.

На мягком кухонном уголке она положила голову на его колени и смотрела снизу вверх в его глубокие глаза цвета виски. Энди улыбался, видно было, что он упивается ее объятиями, они необходимы ему, как воздух. Вопреки всему: что ему явно не нужны серьезные отношения, что однажды он обронил, чтобы она к нему не привыкала, что он никогда не откроется ей до конца – слишком велик страх возможного ущерба от женщины. Кстати всех женщин он любил презрительно именовать самками, на что она сначала даже захотела обидеться, а потом просто поняла очевидную вещь. Одна из этих самок, а может быть и не одна, некогда нанесла страшную обиду Энди, разрушила его веру в слабый пол и погрузила внутрь самого себя. Юна уже научилась прощать людям их несовершенства, ей просто стало его очень жаль, это была не его вина, просто так случилось когда-то однажды, до нее. Она впрочем не была уверена, что мечтает «о них», она просто наслаждалась моментом и его запахом.

- У тебя такая классная грудь, - сказал Энди и начал ласкать ее сосок через тонкую ткань платья. Этого оказалось достаточно, чтобы окунуть ее в омут желания. Она и так-то была легко воспламенима, а ликер подлил масла в огонь. Его лицо приблизилось и губы жадно впились в ее губы.

«А он оказывается, довольно неплохо целуется», - промелькнуло в ее голове.

После случившегося логического продолжения этого поцелуя, она ощутила странное чувство «удобства». Энди был первым мужчиной, чье физическое присутствие в ее постели «после» не вызвало всегдашнего раздражения, но даже подарило некоторое ощущение покоя. Он был первым мужчиной, на чьем плече ей было до жути удобно лежать, оно словно было создано для ее головы. И кроме всего прочего от него потрясающе пахло!

Утром он вылолз на кухню с улыбкой до ушей.

- Доброе утро, очаровательная Юна!

- Доброе утро, серьезный Энди! – вторила она и ее глаза смеялись. – У тебя крайне сексуальные носки, я боюсь в них влюбиться.

- Не вздумай! – сказал он чересчур серьезно для простого ответа на шутку. В этой шутке была только доля шутки, это оба почувствовали. И решили еще раз пошутить.

- Я уже скучаю по твоей упругой попке, - с напускной грусть вымолвил Энди.

- Энди, на это обречен всякий мужчина, увидевший ее хоть раз в жизни! – Юна иронично улыбнулась.

За окном была осень. И внутри тоже. Немного обманчивого весеннего солнца, которое они ненадолго впустили в свои черствые сердца. Свинцовые тучи обещали дождь. Равнодушное нутро обещало стабильности в своем одиночестве. И она была этим вполне довольна. Юна смотрела в окно, радуясь первым каплям дождя.