Фонари спокойно усмехаются, втаптывая ночную тьму в кружево домов, в узкие щели переулков, в лоскуты пепельного снега. Изредка проскальзывают, тихо посапывая в тишине, машины. На перекрёстках они скрипят и хлюпают какими-то своими органами. Их огоньки начинают моргать, вливаясь частой дробью в общий хоровод. Ветер закручивается в позёмке, и словно издеваясь, цепляется за полы пальто. Среди этого холодного веселья, я то стою, переминаясь с ноги на ногу, то начинаю ходить, притопывая каблуками. Вокруг стоят, ходят, переговариваются люди. Они так же, как я, терпеливо ждут автобуса. Каждый из них нафарширован своими болячками - заботами. Какое им дело до меня да, в общем-то, и мне до них.

В первый момент ожидания, я, ещё пытался разглядеть лица собравшихся словно мог увидеть кого-либо из знакомых, но затем оставил это бесполезное занятие, вызванное инстинктом человека оседлого, привыкшего иметь знакомое окружение.

Всё, что было близким и родным, в этот момент находится далеко. Связующее звено, лишь память да вещи надетые на мне. Чемоданчик и тот, элементарно необходимый набор внутри него, такие же чужие, как этот город и люди находящиеся вокруг. Проклятая память, словно в неволю, тащит меня в то, оставшееся далеко, но не расстающееся со мной время и петлей стискивает горло, заставляя мысли судорожно метаться в поисках опоры.

Маленький сынишка удобно устроился на моих коленях. Катится колобок: от зайца к волку, от волка к медведю, напевая свою песенку. Егорушка, что-то спрашивает, тычет пальцем в книжку. С кухни доносится приятный запах слегка пригоревшего сахара и сдобного теста. Воскресение. Тишина. Уют. Покой.

Слышится медленно нарастающий грохот посуды. Врывается, словно поток холодного воздуха в приоткрытую дверь, искажённое злобой лицо жены. Взрыв. Истерика. Крики:

- Где твоя забота?

- Где любовь?

- Лицемер!

- Подлец!

- Скотина!

- Я из-за тебя…

- Без тебя проживём.

Слёзы. Красное, оплывшее лицо. Растрёпанные волосы.

Стол уставлен блюдами: рыба, пельмени, салаты, вино, водка.

Наливают. Отказываюсь. Отодвигаю стопку.

- Ну, сто грамм, за дружбу, за любовь!

- За милых женщин!

« За меня « - шепчет жена. Пью. Становится хорошо. Все меня любят. Я люблю всех. Жена громко смеётся. Толкаясь, идём по улице. Поскользнувшись, падаю на дорогу. Жена протягивает руку. Играя, тяну её к себе. С остановившейся машины грубоватый, ехидный голос: «Может помочь?».

Поднимаюсь под пристальными взглядами.

Гулкий провал двери. Крик жены: «Куда Вы его? За что?». Сопротивляюсь. Отрезвляющий удар в спину. Мутный фонарь усмехается, глядя прямо в лицо. Ощущение глупости, обиды терзает сознание, колотит дрожью тело. Холодными льдинками покалывает где-то в груди.

Стучит в висках. Вокруг люди - туда, обратно. Сплошное месиво из глаз, голов, открытых ртов. Тупое безразличие к словам, улыбкам, упрёкам.

Жена, изогнувшись, появляется из-за двери. Егорушка, чуть косолапя, бежит ко мне из комнаты. Спокойное, унизительное:

- Что б я, с тобой…? Жить?

Егорушка обнимает мою ногу и дёргает за полы пальто.

- Кому ты нужен?

- Ты кто сейчас?

- Бич, ты! Бывший интеллигентный человек.

Резкий толчок в плечо отвлекает от видений. Обстановка вокруг, как-то неуловимо изменилась. Побежал шумок голосов. Движения окружающих фигур стали энергичнее и направленнее. Все сдвинулись ближе к дороге.

Колотит по ночному сумраку оранжевый огонёк на повороте. Подходит автобус, которого ждали. Скученная толпа впихивает моё тело в салон. Толкают меня, я толкаю кого-то? Проходит немного времени и волнение людей заканчивается.

Автобус мерно покачивается на неровностях дороги. Кто-то беседует, кто-то с помощью грубоватых реплик выясняет отношения. Большинство, задумавшись, не обращает на окружающих внимания. У каждого свои мысли, свой путь, свои перепутья, свой мир.