Все смотрели в небо. Высохшая от возраста старушка,из тех,что просят подаяния у метро, истово крестилась. Из сотен машин многокилометровой пробки выглядывали взволнованные лица.Пятилетняя девочка уронила мороженное и громко плакала, а испуганная мать прижимала ее к себе. Взгляды были устремлены наверх. Десятки тысяч людей на Садовом кольце, на Ленинградском и Рязанских проспектах, на Воробьевых горах замерли, наблюдая странную и пробирающую до костей картину.

Сквозь октябрьскую дымку проглядывало тусклое солнце. Светло-серое марево неба пронзали темные силуэты самолетов и вертолетов. Тысячи истребителей-коршунов, громозких бомбардировщиков и вертолетов, похожих на жирных стрекоз, тысячи орудий убийства...летели на запад. Летели совсем не высоко.Будто специально, чтобы их увидели. Казалось, что вот-вот и винты "Черных акул" заденут Звезды Кремля или снесут шпиль сталинской высотки на Котельнической набережной.

-Мама, а папа там? На самолетиках?Он же летчик? - спросил бледный мальчик стройную женщину в мини-юбке.

Женщина замялась и, с едва заметной горечью в голосе, произнесла:

-Нет. Папа не на самолетике. Папа болеет.

-А что у папы болит?

-Сынок, папа просто болеет.

-А он скоро придет?Когда война закончится?

-Да...когда...закончится так и придет.

Женщина взяла сына за руку и повела по направлению к станции Метро:

-Хватит смотреть в небо, Саша.

-Мама, а мы куда? К папе в больничку?

Мать с раздражением в голосе ответила:

-Папа лежит...не в Москве...Сейчас мы пойдем к дяде Сереже. Помнишь дядю Сережу?

-Это тот, который на большой машине и с бородой?

-Да...

Тени от воздушной армады мелькали на брусчатке красной площади, мельтешили в окнах многоэтажек и пробегали по мутной воде Москвы-реки. Вскоре люди перестали смотреть вверх. Опять захлопали двери магазинов, загудели машины в пробках, загалдели дети в Александровском саду.А самолеты все также летели на запад.

*************************************************

Сан Саныч, директор завода, вытер потный лоб несвежим платком. На дворе стоял ноябрь, а на заводе было жарко как в сауне. Стучали отбойные молотки,скрипели конвееры, матерились рабочие, захлебывалась от напряжения система вентиляции. Сан Саныч отхлебнул из стакана теплой воды и поморщился. Сквозь стекло кабинета было видно, как из темной пасти завода выползают, скрежеща гусеницами, громозкие танки. Их грузили на открытые платформы прямо здесь, на Уральском Танковом Заводе. У полотна железной дороги выстроились ряды еще не покрашенных танков, БМП и тягачей. Все тридцать восемь труб комбината дымили сильнее, чем обычно. Смог проникал всюду. На столе запищал служебный телефон. Александр Александрович матюгнулся и, помедлив пару секунд словно раздумывая, взял трубку.

-Да, директор завода слушает.

...

-Что-что?У меня рабочие и так работают 10 часов! Куда еще дольше? - Сан Саныч от возмущения ударил по клавиатуре ноутбука.

...

-Я все понимаю...Но люди уже недовольны. Деньги обесценились, зарплаты едва хватает на еду...а тут еще работай 12 часов.

...

-Но...люди уже недовольны. Трое подали заявления об уходе.

...

-Но...как так? Неужели запрет на увольнения?

...

-Но...Как? Мы и так задействовали все мощности!

...

-Хорошо, Сергей Абрамович...будет исполнено.

Хмурый начальник цеха стукнул по кнопке экстренного вызова заместителя. Через пару минут в кабинет влетел запыхавшийся мужчина в несвежей рубашке с монгольским лицом.

-Да, Сан Саныч...Что вы хотели? К чему такая срочность?

Сан Саныч пересказал своему заму смысл телефонного разговора. Заместитель, башкир со смешной фамилией Дурдыев, запрыгал от возмущения:

-Это произвол. Как они могут приказывать такое? Они что...забыли что в августе было на Иркутском моторостроительном...Они что... хотят, чтобы нас рабочие арматурами забили?

Директор завода был краток:

-Будь как будет. Им виднее. Зачитай приказ во всех цехах - увольняться нельзя,в отпуск нельзя,на больничный нельзя, выходные отменить, обед запретить...

Дурдые нервно захихикал:

-А что можно?

-Можно только работать 12 часов. остальное нельзя.

Секретарша взрогнула, когда из кабинета директора донесся раскат истерического хохота.

...Со стены на смеющихся подчиненных укоризненно смотрел Высший Координатор, пожилой Владимир Владимирович.

************************************************

Профессор Гоевский не любил безделье. Человеком он был для своих шестидесяти трех лет чрезвычайно энергичным. Теперь, когда занятия в университете временно прекратились, а почти все студенты переселились из душных аудиторий в прохладные казармы, Борис Соломонович увядал от безделья. Утренняя пробежка по Тверской, конечно, добавляла тонуса...да и настроение поднимала. Ему нравилось ловить на себе взгляды прохожих и мысленно спрашивать их:"Вы что никогда не видели старика в лосинах, бегающего в ноябре по Тверской в шапке с помпоном?"...Но безделье остальной половины суток перевешивало прелести, если можно так сказать,первой. Вечерняя пробежка накрылась медным тазом из-за злополучного комендантского часа...Оставалось три развлечения - телевизор, газеты и пять метров книжных стеллажей.

ЖК-телевизор мгновенно вспыхнул по щелчку пульта. На первом канале транслировался репортаж с Украины.

Промокший репортер скороговоркой комментировал события, происходящие за его спиной...

...Под проливным дождем хмурые российские солдаты разбирали руины какого-то здания. Как оказалось украинского госпиталя, в который "случайно попала русская ракета". На черном брезенте в линию лежали десятки трупов. Почти не было видно погон. Только однотипные больничные пижамы. Лишь изредка мелькал испачканный кровью китель или фуражка с "самостийным гербом". Оторванные руки, ноги, размозженные головы, обгорелое мясо и,лишь иногда, почти целые тела...с переломанным ребрами. Прыщавый лейтенант подгонял не менее прыщавых солдат матюгами. Но солдатам до боли в желудке надоело ворочать бетонные глыбы. Рядом с госпиталем улицу перегородила обгоревшая туша танка со звездой на броне. Около танка в грязи валялись несколько черных кулей - пакеты с экипажем. Где-то далеко ухали пушки и что-то взрывалось. В 30 км - узел украинской обороны. Почти вся их авиация подавлена, поэтому федералы чувствуют себя в безопасности. Армия "Самостийной" зарылась в подземные бункеры и ощетинилась ПТР и скорострельными пушками.

Из-за угла, разбрызгивая грязь, вылетел командирский "Уаз". Грузный генерал-лейтенант громко матюгнулся, вылезая из машины. Показавшийся за ним майор не повторил ошибки начальника и перепрыгнул через глубокую лужу.

Репортер, тараторя на ходу о "самоотверженности командира, не оставляющего подчиненных в трудную минуту", направился к генералу.

-Товарищ...э-э-м...генерал-лейтенант, как вы прокомментируете ход боевых действий?

Генерал важно провел рукой по мокрым усам:

-Российская армия с каждым днем все ближе...э-э-э...приближается к цели освобождения украины от...а-а-а...антинародного режима ко-ру-пци-о-не-ров и шантажистов. Все больше солдат врага переходят на нашу сторону. Потери федеральных сил на данном участке фронта незначительны...

Репортер непочтительно прервал его речь. Адъютант, тощий майор держащий над начальником зонт, поморщился.

-А как относится местное население к Федеральным Силам.

Генерал едва заметно замялся:

-В целом...относятся положительно...в Донецке даже встречали нас цветами.

-А как прокомментируете попадание ракеты в госпиталь?

-Гм...Украинцы сами виноваты...Незачем было устанавливать госпиталь так близко от линии укреплений...И, к тому же, была информация, что в госпитале скрывается подрывная группа УСБ.

-То есть, вы не берете на себя ответственность за гибель...м-м-м...ста пятидесяти раненных?

Генерал возматился:

-Конечно нет...Вся вина падает на украинскую сторону...Да и...к тому же...это ведь не детский сад, это война...большинство из них все равно бы умерли...

Профессор раздраженно переключил канал. По второму шла передача о новинках вооружений. Полковник РВСН рассказывал о новых ракетах "Орлиный гнев", которые гарантируют безопасность РФ. Одна ракета может стереть с лица земли город размером с Вашингтон. Само собой, уточнил полковник, Вашингтон приведен лишь как пример. По третьему транслировался новый сериал "Русское небо". Солдаты в российской форме на полную катушку вели отстрел морских пехотинцев в смутно знакомых мундирах. Пехотинцы резво выпрыгивали из горящих танков и сдавались в плен.На одном из каналов выступал ПУТИН."Его фамилию нужно теперь писать всеми заглавными буквами"-усмехнулся Борис Соломонович. Владимир Владимирович рассказывал о "Великой Миссии России", о происках "западных плутократий"и о несокрушимости Армии. Координатор, постоянно кашляя, призывал российский народ "консолидировать усилия для защиты страны от возможной угрозы". Борис Соломонович не любил этого грубого выскочку. "Сдает "национальный лидер", сдает. Все знают, что у него рак. Съездил бы в Штаты лечиться да кто его теперь туда пустит?А наши эскулапы только ампутировать и умеют... " - удовлетворенно хмыкнул профессор. Телевизор резко погас. Погас и свет. Весь район погрузился во тьму.

Борис Соломонович заварил зеленый чай и зажег слабый торшер на батарейках. Москва давно привыкла к отключениям электричества. последний раз при отключении в Военном госпитале умерло тридцать тяжелораненных, привезенных с фронта. "Почему-то" в реанимации не было альтернативного электроснабжения. Расследование, начавшись неделю назад, так и не сдвинулось с мертвой точки.

Профессор раскрыл "Российскую газету". На передней полосе - фото Путина, поднявшего сжатый кулак, и надпись "Мы должны восстановить справедливость. Восстановить обновленный Союз!". Статьи пестрят пафосными заголовками:"НАТО испугалось. Переговоры продолжаются","Блеф дяди Сэма.Что может сделать нам Америка?","Беспрецендентные зверства башкирских сепаратистов","Белоруссия:Союз навеки","Путин решил,что пора действовать","Украинский гамбит".

Борис Соломонович отложил газету. Уже в котором выпуске пережевывалось одна и также ура-патриотическая шелуха. Как жаль, что запретили выписывать иностранную прессу...Как жаль, что перекрыли спутниковые каналы Запада. "Эх,"Голос Америки" бы сейчас" - подумал профессор, вспомнив молодость.

В "Аргументах" было все идентично:"Американские ноты протеста - блеф","Китай все также в стороне","Первые победы наших войск в Узбекистане","Сепаратисты Башкортостана.Аморальные дегенераты Башкирии.","Сбит Американский спутник-шпион.США угрожает, а мы не боимся."

Борис Соломонович не курил уже год, а сейчас в друг решил покурить. Сердце пошаливало. Пожилой доктор исторических наук вышел на балкон. По Тверской проносились лишь одинокие машины с мигалками. Движение после десяти перекрывалось. Прямо под балконом патруль, состоящий из пяти рослых ОМОНовцев обыскивал интеллигентного мужчину. Один из патрульных заметил силуэт профессора и крикнул:

-Эй,мужик, отойди от окна....

*****************************

Уфа,заваленная снегом, будто застыла в летаргическом сне. Почти перестал ходить транспорт. Во дворах высились снежные курганы с погребенными под ними авто. Коммунальные службы не справлялись. Даже скорая помощь часто опаздывала на пару десятков роковых минут. Место рекламы заняли пропагандистские плакаты, с которых смотрел или неизменный Координатор, или Родина-Мать, или молодой Сежевский, протеже Путина. "Россия в кольце","Мы вместе-мы сила!","Паника-главный враг". Все более частыми гостями стали на уфимских улицах танки. Окраины, во избежание беспорядков, патрулировали бронетранспортеры.

Переодически над городом пролетали клинья бомбардировщиков, демострируя людям "силу нации". После подавления вспыхнушего мятежа Башкирию наводнили федеральные войска. Загрохотали по улицам танки. О пятидневных уличных боях напоминали разрушенный ГорСовет и сгоревший Курултай Башкир.

В микрорайоне Сипайлово, в грязно-желтой десятиэтажке,в однокомнатной квартире Алексея Трифонова, собралась компания из трех молодых людей, студентов Авиационного Университета. Обстановка квартиры была по-студенчески аскетичной - стол с мощным компьютером,один стул, диван,шкаф с книгами и ящик дефицитного портвейна на полу. Герман и Арсэн устроились на полу, а Алексей сидел за компьютером, напряженно что-то настукивая.

-Алекс, ну что ты...Долго еще?Хакер ты наш доморощенный...Мы уже одну допили.

Алексей кусал губы, щурился и потел, но иностранные сектор .com никак не хотел открываться.

-Блин,ребята, ну должна же быть лазейка. Не могли же наглухо запаять остальные сектора?

Арсен привстал:

-У меня идея есть...а может...попробовать...

Все трое завели спор на непонятном простым смертным языке программистов.

Наконец,после часа совместных усилий и мозгового штурма, опустошившего ящик еще на две бутылки, в браузере открылась долгожданная страничка с доменом .com.

На радостях студенты разлили по стаканам третью бутылку.

-Ну, за Снятие Информационной блокады!

Комнату огласил торжественный звон бокалов, почти как в Новый Год.

Герман предложил:

-Давайте на www.la-herald.com сначала зайдем.

-Нет, нах. Давай на русскоязычный www.no-censor-news.com

Между Арсеном и Германом завязался спор. Пока они препирались Алексей всматривался в экран:

-Не фига себе....Ребята,смотрите!

Алекс, живший два года в Штатах, стал переводить друзьям американскую статью:

"Сенаторы проголосовали за разрыв дипломатических отношений с Москвой. Поведение фашистско-панславянского режима нельзя назвать не то что партнерским, об этом и речи нет, но даже нейтральным...Коварные действия русской армии в Украине, аннексия Узбекистана, Казахстана и Туркмении, зверства федералов при подавлении продемократических движения в стране...Все это вывело из терпения нас, американцев...США не намерена терпеть фашизма совсем рядом с Европой"

В других статьях иностранной прессы мелькали одна за другой страшные фразы:"Исключение из ООН...Обьявление Путинского режима вне мирового права...Полная экономическая блокада...Ядерная готовность номер один в Европе...Новые ракеты "Страж демократии" гарантируют Западному миру безопасность от русских варваров...Турция закрыла для России Босфор...Польша на военном положении...Американские авианосцы готовы к удару...Мобилизация в США прошла успешно..."

После часа чтения новостей с Запада ребята вышли на болкон покурить. Где-то что-то взорвалось. Затрещали автоматные очереди. На это уфимцы уже не обращали внимания.

-Да,ребята. Чувствую скоро будет большой бадабум.

Алексей нервно затягивался Примой.

-Чувствую, что и нам цевье подержать придется.

Герман усмехнулся в ответ:

-Ага...пару часов, пока ядерной ракетой не накроет.

Вся троица истерически смеялась.

По экрану продолжали бежать строчки, переодически выскакивали фото. На одном из них американский авианосец "Демократи гард" был запечатлен на фоне Стамбула, на другом НАТОвские солдаты строили линию обороны к востоку от Варшавы. Мелькали заголовки статей:"Мы не дадим себя поглотить медведю","Рашнс гоу хоум","Россию раздирает на части сепаратизм","Якутия заявила о независимости","Алтай:Повторение Башкирского Урока","Подавление революции в Москве","Беспорядки в Нижнем Новгороде".

В 12 часов ночи Герман предложил сходить за самогоном к одной бабке в соседний дом.

На улице снег прекратился. Светили звезды.Вокруг - однотипные дома с однотипными людьми. Дом бабки, такая же десятиэтажка, стоял прямо через дорогу от Лехиного. Нужно было всего то преодолеть 50 метров. Фонари не горели. Ни одного прохожего. Парни шли осторожно, осматриваясь по сторонам.

..."Они" резко вывернули из-за угла, шесть рослых фигур. Герман прошептал:

-Ребята, бежим.

Троица побежала,проваливаясь в снег. В спину доносились крики на башкирском языке. Ни Арс, ни Гера, ни Алекс не понимали местного языка хотя и родились в Уфе.

...Потом раздался глухой выстрел. Слева от Арса просвистело. Потом Арс упал.Герман на миг обернулся и увидел друга, лежащего на животе. В затылке - кровавая дырка. Ему вдруг стало плевать на Арса...

Они бежали минут пять. Раздалось еще несколько выстрелов.Преследователи не отставали. Их мотивы были понятны, а цель одна - убить. Вдруг, совсем рядом загудела сирена. Из-за угла выехал бронетранспортер. Застрочил пулемет. На снегу всколыхнулись десятки фонтанов от пуль. Герман и Алекс зарылись в снег. Перестрелка продолжалась. Из какого-то окна раздался выстрел. Пулемет бронетранспортера затих...на несколько секунд...Откуда-то прибежали люди с автоматами. Раздался взрыв гранаты. Застучал снова пулемет. Потом все стихло. Для них...навсегда.