Самозамкнулась кошка перед метелью,
Ты - канитель моя, вечное опасенье,
Нашей душе, болящей и нераздельной,
Вечно дрожать на январских снегах в осеннем.

Неотдалима и неодолима одурь:
Плыть до тебя, от верфи и до крушенья,
Нет для тебя ни имени и ни броду,-
И подступает удушье косынкой шейной.

Нет меня перепуганней и смелее,
Я - твой официальный нашейный камень.
Звери к зиме меняются и белеют,
Мы же останемся рыжими дураками.