Эта нежность ласкала оскалы двух львиц,
не умевших делиться жертвенной кровью.
Дорогая моя, миледи, перед вами я ниц
скольжу, утопая губами в вашей отраве.
Вы любовница Дьявола, право же, вы не моя,
вы нечейная вещь, позабытая даже природой.
Знаете, Бог мне, наверное, все же простит,
если я запятнаюсь артериальной смородой.
Вы изгонёте самый край нежной верхней губы,
взглянете над оправой как можно небрежней.
Вам плевать на меня, и я принимаю слюну
как амброзию вечного сна в течении Леты.