«Реальность»
«Сюжет основан на реальных событиях, случившихся 27 июля 1997 года. День, который оставил неизлечимый след в моем существовании.»
Семь часов утра, воскресенье. День ничем не отличался от повседневных летних дней. Солнце уже взошло и пригревало своими ласковыми, нежными, слегка обжигающими лучами. Самая обыкновенная деревушка. Дом столетней постройки, дающий фору любому новопостроенному по своей теплоте и уюту. Огромный двор, с большой виноградной беседкой, под которой запросто помещалось два легковых автомобиля. Летняя кухня, за которой находится курятник с пристройкой для хранения дров и угля. В глубине двора находился настоящий русский колодезь, построенный одноруким дедом, после войны. И разумеется 36-ть соток огорода засаженного в основном картошкой. Из-за которой собственно и собралась вся моя родня. В тот день нас было всего 10 человек. Дядя с женой и младшим сыном, Старший с женой и дочерью, Бабуля которая здесь и жила, Маманя с моей сестрой но конечно же и Я. Не хватало только одного человека, отца, его как всегда отправили в какую-то командировку. Ну это и понятно ведь он у меня “водилой” КамазА работал. Я тогда находился на летних каникулах у бабули. Меня разбудили стуки, крики в общем, какае-то суета во дворе. Выйдя из дома, стало все ясно, во дворе уже во всю, работали дядя Витя, и мои братья Вадим и Олежка. Они с самого утра настраивали лебедку, чтоб не пришлось по жаре копать картошку. Лебедка – самодельная конструкция килограмм с 350-400, сделанная еще в 80-тые годы. Уголок 100-ка сваренный между собой квадратом, с одной стороны металлические колеса, как мне тогда объясняли для удобного передвижения, (хотя удобств никаких не было). С противоположной стороны, сверху, был прикручен огромный электро-двигатель с шестерней, впереди этой конструкции находился металлический барабан, на который накручивался трос метров с 80-90, точно уже не помню. На барабане также, как и на движке была шестерня, которые соединяла мотоциклетная цепь. Поворотом рычажка «Зверь-машина» оживала, начиная накручивать трос на барабан. К тросу цепляли плуг, который собственно и подымал картошку из-под земли. Благодаря этой конструкции нам за день удавалось сделать то, на что у соседей уходили недели. Ну да ладно, будем идти по порядку, к лебедке мы вернемся немного попозже. По двору суетливо бегали мама и тетя, накрывая на стол. Сестра с племяшкой, заливаясь от смеха, баловались возле кухни. Только от одного запаха, который летал в воздухе, уже можно было проснуться. Словно по желанию «скатерти самобранки» стол был накрыт разными вкусностями. Как я люблю эти посиделки, когда тебя окружают самые близкие люди. Все расселись по своим местам, наяривая ложками по тарелкам. Под ногами носился Малыш, необыкновенно умная псина. Когда ему хотелось чего-то вкусненького, он просто ставал на задние лапы и начинал служить, умудряясь сделать такую невинную мордочку, что устоять просто не было сил, и мимо воли приходилось периодически что-то давать со стола. После окончания трапезы, чтобы задать какой-то стимул для хорошей работы, дядя Витя решил съездить на рынок и купить мороженого и чего не будь к чаю. Переодевшись, он выгнал машину со двора. Сестра с племяшкой просто не могли упустить возможности пошляться по рынку, и разумеется, поехали с ним. Я не знаю, что остановило меня и не дало поехать вместе с ними, может ответственность, что надо помочь братьям, а может просто, не хотелось толкаться в толпе. Не знаю. Я просто остался. Дядя с девчонками уехали. Бабушка осталась во дворе убирать со стола, а мы, разумеется, пошли на огород. Девчата (т. Люба, Наташа и мама) зрительно поделили участки своих боевых действий и заняли свои позиции. Старший, взяв плужок, пошел в конец огорода, занимать свою точку дислокации. Олежка (младший сын дяди) вместе со мной остался в начале огорода. Легким движением рук он снял цепь с барабана и лебедки, для свободного разматывания троса. - Ну что? Начнем?- я спросил у него, одевая перчатки. - А ты дотянешь? После такого то завтрака - с улыбкой на лице вручил мне трос -Ну беги. Мне по приколу было таскать трос с начала огорода в конец, хоть меня и хватало всего метров на 70, после чего Вадим помогал мне и дотягивал остальное сам. Одев трос на плуг он поднял руку, что означало полную готовность. Я за это время успел вернуться к лебедке и с боку наблюдать за её включением. Солнце пригревало еще жарче, дул легенький, ласковый, шаловливый ветерок. Легким движением руки процесс начался. Натянувшись, трос начал накручиваться на барабан, тянув за собой плужок. Олежка чего-то отошел к счетчику во двор. Ну а я тут как тут, охота почувствовать себя взрослым, охота показать, что я сам могу справляться с таким механизмом. Взял лопату в руки и айда к лебедке, трос поправлять, чтобы он правильно ложился на барабан. Не помню, что подтолкнуло к следующему поступку. Может- это был тот самый ветерок, а может какая-то сверх сила, не знаю. Но точно помню, что слышал какой-то голос, где-то очень глубоко, мне кто-то тихо шептал. «Ну куда ты смотришь? Ну что ты, не видишь что-ли? Ну смотри, что ты делаешь! Ну сделай хоть что-то, не стой!!!» Я никогда и никому не говорил об этом голосе, боясь, что меня примут за сумасшедшего . Сразу же после этих слов, машинально, не задумываясь о последствиях, голыми руками полез поправлять трос. Секунды - и Всё!!!... Очень яркий свет солнца обжигал зрачки глаз, дул все тот же легкий, летний ветерок, в ушах ужасный звон и гул, а я сидел на пятой точке, не понимая, что произошло. Звон в ушах перебили какие-то истерические крики. Я таких криков никогда еще не слышал. Кричала тетя Люба, схватившись за голову, за ней чуть дальше лежала без сознания Наташка (жена старшего), а еще чуть дальше, так же без сознания лежала мама. Не знаю почему, но мне стало так смешно, что я просто искренне, от души рассмеялся. От смеха меня отвлекла какая-то очень теплая, брызгающая по всему телу жидкость. Я уже хотел было заругаться на Олега, что это он меня водой обливает, но не успел. Меня схватил Вадим на руки и понес во двор. С дома выскочил Олег с простыней, все истерически кричали и сильно нервничали. Я смотрел на них и не мог понять, что происходит. На земле я увидел свою любимую футболку всю в темно-красных пятнах, разорванную в клочья. Меня обмотали простынёй и впихнули в машину. Я удивлено спрашивал, что случилось и куда мы так спешим. Ответов я так и не получал. Жигули «Копейка» 71 г.в. вылетела из двора с такой скоростью, что я даже испугался. Старший за рулем, а я на заднем сидении, пытался его успокоить и говорил, что бы он не гнал. Такой скорости, с которой мы летели, я не ожидал увидеть от старушки «Копейки». Не притормаживая, с ужасным не прерывистым сигналом, мы просто влетали в повороты, разгоняя людей по сторонам. Как я и говорил, было воскресенье, рыночный день и народу было очень много. Нам навстречу ехал дядька, увидев такую скорость и сигналы, он понял что что-то случилось. Высадив сестру и племяшкой, он погнался за нами. От такой скорости я уже начал паниковать. Что бы хоть как-то образумить братку, я пытался схватить его за плечи, но у меня почему-то это не получалось. И только тогда, после взгляда на простынь которой я был окутан, до меня дошло, почему футболка разодрана в клочья, укрыта какой-то неизвестной жидкостью, почему кричала т. Люба, почему мама с Наташкой лежали без чувств, почему сотня не спадала со спидометра. Жидкостью на футболке оказалась кровь. Моя кровь. Кровь, которая хлыстала и растекалась по всему телу, увеличивая пятно на белоснежной простыне. Растерянный, шоковый взгляд на левую руку, на руку которой уже не было… Не было… Не было - и всё… Не знаю почему, но даже после увиденного, я спокойно сел и улыбнулся, а в голове пролетело «Вот это сон! Братка каскадер, руки нету, кровь на лице и по всему телу, все так Реально». Становилось страшно и безумно хотелось проснуться. Открывая глаза, я думал вот-вот проснусь, и все закончится, но как не странно я не просыпался. Понимая, что это не сон, улыбку сменила маска недоумения, шока, тревоги… А в это время на огороде (по рассказам), маманя и тетя Люба пришли в себя и слегка оправились от шока. Не переставая кричать, они заметили именно её мою «Левую», «Подругу жизни», закрученную под трос. Даже не представляю, как в таком ажиотаже им удалось снять цепь и освободить “левую” от тросового плена. Как говорила мама : - Все произошло так быстро, что не было времени задумываться, надо было просто что-то делать. Сейчас я со смехом могу рассказывать, как маманя с истерическим криком и с «Левой» в руках, вылетела на улицу, пугая соседей. Прям как в фильме «Каннибалы» только вилки, ножа, соли, перчика душистого и маринада для шашлыков не хватало. По соседству сразу же напротив бабушкиного дома, в гости к матери приехала тетя Валя. Она работала фельдшером в городе на скорой помощи. Увидев такую картину, схватила мамку и запхала её в свою машину. На такой же скорости, как и у нашей «Копейки» погоня продолжалась с новыми участниками. Не успели мы подъехать к медпункту, как нас догнал дядя (походу у него скорость была похлещи нашей). Открыв дверь машины, я вылез. Хотел было идти, но мне не дал дядя Витя, он взял меня на руки и понес в медпункт. Дядя был в белоснежной рубашке, в брюках, просто солидно одет. Как сейчас помню, что я вырывался и говорил ему: - Дядя Витя не надо, я сам, я сам пойду, я ведь в крови, я вымажу Вас, я вымажу вашу рубашку, не надо! – но он меня не слушал, а только сильней прижал к груди и занес в поликлинику. А у меня на глазах накатились слезы, мне было до того обидно и досадно, что из-за меня испортилась совсем новая, белоснежная рубаха. Буквально за считанные секунды подъехала и третья машина, с мамой, с т. Валей и конечно же с ней, с моей «Левой». Мама не выпускала её из рук, только спрятали в совершенно черный пакет, чтоб не шокировать окружающих людей. В медпункте никого не было, ни души. Никого не интересовало, что за крики, кто бегает как угорелый, что и с кем там случилось. Я лежал на кушетке, крепко схватившись за мамину руку. Где-то минут через пять, появилась какая-то тетка, как потом я узнал, тетка оказалась медсестрой. На неё тут же напали, чтоб она не стояла, а хоть что-то делала – уколы, капельницы, кровь, хоть что-то. А она просто стояла разинув рот, как истукан приросла к полу. «Ни дай Бог попасть кому-то в такую ситуацию». Во всем медпункте, ни врачей, ни специалистов, ничего и никого нету. Одна медсестра, которая, как и я, ни в уколах, ни в таблетках вообще ничего не понимала, а может, и понимала, кто его знает. Огромное Спасибо тете Вале которая сразу поняла, что инициативу надо брать в свои руки. Она назвала какие-то названия лекарств, которые нужно было срочно уколоть. Шприцы нашли сразу, они лежали в одной из ячеек шкафа, а вот лекарство находилось в стеклянном сейфе, закрытом на ключ. Один удар и стекло посыпалось по полу. Как не странно но я не почувствовал ни одного укола, может от шока, а может от профессионализма тети Вали, не знаю. Понимая, что здесь терять нечего, меня обратно посадили в машину, только уже в дядину. И мы направились в город. Скорость не передаваемая. Окна открыты и волосы треплет ветер. С боку сидела мама и тихо плакала. Я её как мог успокаивал, говорил, что все будет хорошо, что все нормально, главное что я жив и что я рядом… Как не странно, но я даже сейчас помню каждую мелочь, ведь я ни на минуту не «отключался» все время был в сознании. Помню как просил маму : - мам только папке не говори, только папке не говори, он расстроится, и будет ругать нас – я страшно боялся, что если он сейчас узнает, он бросит рейс, и несмотря ни на что будет мчать домой, и мало ли что могло произойти в дороге. - конечно, конечно не скажу, я не скажу ему- сквозь слезы говорила мама- только не волнуйся, лучше поспи, тебе надо отдыхать. - мам, ведь это Всё? Меня в армию теперь не возьмут? Мам, так что возьмут или нет? – не знаю почему, но в то время меня сильно волновал вопрос армии, я безумно хотел служить. Я не знаю, как передать чувства, когда полностью осознаешь, что руки нету, но все равно продолжаешь ощущать каждый кончик пальцев, каждое пощипывание, каждую дрожь мышц. Мне всячески не давали смотреть на неё, закрывали глаза, отворачивали голову. Но я умудрился рассмотреть, всё в кротчайших деталях, а точней то, что от неё осталось. А осталось совсем не много, сантиметров 15 от плечевого сустава, рваное окровавленное мясо, сухожилья и шкура, как лохмотья, свисающие в низ, чуть прикрывающие раздробленную кость, и больше ничего. Мне было тяжело вращать шеей из-за переломанной в двух местах ключицы и выверха плеча. Кровь продолжала капать на тело, ожигая его своим жаром, я даже представить себе не мог, что кровь может быть такой горячей. Даже глядя на все это, я умудрялся улыбаться и запросто крутить дули, именно ей своей левой, той, которая ехала в пакете в другой машине. Такого сюжета даже сам Стивен Спилберг, не сочинял для своих фильмов. Мне ужасно хотелось плакать из-за того, что я всех подвел, что из-за меня картошка осталась в земле, что из-за меня все в непередаваемой панике, что из-за меня все в жутком шоке, но слез как назло не было, кровь- была, а слез- нет. Внезапно начался дождь, летний, теплый, слепой. Наверное, сама природа, рыдала вместо меня. Буквально за 15 минут, может больше, мы доехали до приёмного покоя «Гор больницы». Все та же паника, обратно крик, и я снова у дяди Вити на руках. Моментально сбежались врачи, медсестры, мгновенно куча уколов, капельницы. Через некоторое время появилась и тетя Валя с моей, с родно, с «Левой». Оказывается она с мужем за переносным холодильником на работу ездили. Они обложили руку льдом для сохранения нервов, мышц, вен, сухожильев чтобы они не отрафировались. Я лежал у окна на кушетке. Мне жутко интересно было, что же за «приемный покой» и где он находится. Выбрав момент когда рядом никого не было, я приподнялся и выглянул в окно. В окне я увидел поле с высохшей но намокшей от дождя травой, огромные, высокие тополя, а в дали, стоял забор – белая ограда с металлическими решетками. «ясно, детская городская больница». Я снова прилег, не знаю почему, но силы постепенно покидали меня. Я просто лежал и смотрел в потолок, подслушивая споры врачей. Один из них говорил, что нужно вызывать вертушку и отправлять меня сразу на Киев. После слова вертолет мне уже ничего не хотелось слышать, у меня так загорелись глаза, от того что просто смогу полететь в вертолете. После 5-ти минут споров врачи пришли к общему мнению. -Не успеем в Киев, чем быстрее будет сделана операция, тем успешнее исход, собирайте скорую в Херсон поедим. За считанные секунды меня поместили в машину скорой помощи. С включенной мигалкой, мы мчались, не останавливаясь на перекрестках. Даже в скорой меня не покидал вопрос о армии, мне не хотелось верить в то что это был конец, что из-за какой-то глупости моим мечтам пришел конец.(Если бы я тогда знал, что сделают с нашей армией, может и не забивал бы дурным голову.) При каждом включении сирены я пытался встать и посмотреть в чем дело. Сил почти не осталось, и я моментами даже засыпал, но не надолго. С каждым закрытием глаз я отправлялся обратно на огород, к той лебедке, где снова и снова расставался с рукой. Я вскакивал и спрашивал как долго я спал и долго ли нам еще ехать. Я очень сильно устал, так сильно я еще никогда не уставал за всю свою жизнь. Меня все время посещала мысль, что это всего лишь сон, кошмарный сон. Из последнего, «РеальногО», что я помню, так это то, что мы подъехали к какому-то зданию, раскрывающаяся дверь машины, медсестра со шприцом, и рука мамы которую я почему-то отпустил, каталка, коридор, лифт, Всё… Всё что происходило потом, не поддается разумному объяснению, не поддается объяснению, и ощущение кончиков пальцев на руке, в то время когда она находилась в другом месте! Но знаю точно, такого тепла, такого ярко-белого манящего к себе света, я не видел, и не ощущал ни когда. Я будто находился в огромном, безумно огромном и до такой степени светлом туннеле, что свет ослеплял глаза. По туннелю я передвигался в какой-то капсуле, напоминающей самый обыкновенный лифт, только полностью прозрачный, без дверей и без кнопок. Он поднимал меня в верх и опускал в низ, возил в лево и в право, он словно убаюкивал меня, заставляя расслабиться и поддаться энергии света. Как не странно, но не было ни капли страха, наоборот свет согревал и так сильно манил к себе, что я даже и не вспоминал того, что произошло. Но в один момент лифт остановился, и свет исчез. Стало темно, холодно и страх начал наполнять меня с головы до ног. Где-то в дали, горела тусклая лампочка. Я не мог понять, что произошло и куда исчезли свет, тепло и лифт, к которым я уже привык, и вообще, почему я прикован к кровати, а во-рту торчат какие-то трубки, которые так раздирали горло. Из комнаты где горела лампа, доносились какие-то странные стоны и крики. Объяснений у меня не было, и я жутко испугался, у меня началась истерика, мне безумно хотелось к маме. Я безприрывно повторял, что это сон, что это кошмарный сон, который вот-вот закончится, но сон не заканчивался. Я звал маму, я требовал маму, мне ничего не надо было, кроме мамы. Мне безумно мешали трубки в горле, мои руки и ноги были прикованы к кровати, и я никак не мог пошевелиться. До меня не доходило, что произошло, и куда я попал. От истерики у меня сильно поднялась температура, и что-то пошло не так. Снова куча людей в белых халатах, обратно медсестра со шприцом. Обратно свет, мой свет, теплый, ласковый, манящий. Вернулся и лифт, он служил для меня крепостью, в которой я чувствовал себя всесильным, бесстрашным, в которой расслабившись, можно было просто летать в потоках света, ниочем не задумываясь. Как мне потом рассказывали, здание, к которому мы подъехали, это было отделение хирургии сосудов Херсонской городской больницы водников. Медсестра со шприцом, сделала инъекцию с наркозом, именно поэтому я и отпустил руку мамы. По коридору меня провезли в лифт и подняли на второй этаж, в операционную, где меня ждала бригада специалистов. Спустя два часа после ЧП я лежал на операционном столе. Травматологи сразу занялись ключицей, им предстояло вернуть кость на место, сложность была в том, что рана рваная, а кости раздроблены. Хирурги возились с мышцами, сухожильями и все было бы ни че но проблема в том, что из 3-х основных нервов два были вырваны. Операция длилась около девяти часов. Несмотря на все трудности, им удалось, они вернули мне ее, они сделали невозможное, даже не представляю, как им удалось соединить всё это «Мясо»!... Соединить то чего не было. Талант, мастерство, профессионализм, дар данный свыше?.?.?. После того как я отошел от наркоза, первого кого я увидел- это была моя мама, мамочка она не отходила ни на шаг боясь что со мной опять что-то случиться. Второго кого я запомнил, это был какой-то психолог или психиатр, не знаю, но точно кого-то с научной степенью. Он задавал разные вопросы, загадывал загадки, показывал картинки, спрашивал, что я чувствую, что ощущаю. Я рассказал ему все, что помнил, о случившемся, о ощущении пальцев в холодильнике, о манящем свете, о тепле, о покое, о моей лифтовой крепости, о которых я беспрерывно думал, не знаю почему но о армии я тоже вспомнил. Он все внимательно выслушал и начал высказываться какими-то непонятными для меня терминами. Рассказывал про действия наркоза, что туннелем был обыкновенный коридор, что был и лифт, меня в нем поднимали в операционную, про армию резко «Забудь», еще много чего он говорил, но это уже не важно, да и слов я тех не понимал. Но уверен точно на все 100 процентов, пока сам не ощутишь всего этого, что ощутил я, никогда не поверишь. Им легко рассуждать, ведь их небыли там, и они ничего не ощущали. Но я ведь ощущал, я был там, и видел свет, чувствовал тепло, шевелил пальцами в холодильнике, слышал голоса, о которых кроме меня никто не знал, все это было... Уже тогда, в свои 10 лет, я понял, что некоторые вещи лучше не говорить и не доказывать, особенно психиатрам. А может они и правы и все это только действия наркоза и шока…. Честно сказать, я даже не представляю, сколько времени я провел в реанимации и сколько врачей меня обсмотрели, но точно знаю, что после моей истерики, мама от меня не отходила ни на шаг……..
С того времени прошло почти 11 лет, все изменилось, да и я вырос, но этот день неизлечимой раной остался в моей жизни, так как остались и все те кошмары, которые посещали меня ночью, которые даже сейчас иногда посещают. Ни помню кто, но истинную правду сказал мне : «Никогда и никому не давай унижать и жалеть себя, единственный кто может пожалеть – это ты сам, и то даже себе не позволяй. Проявив хоть один раз жалость к себе – ты обречен на слабость…» С этими словами я живу по сегодняшний день. За эти годы я научился с этим жить, я такой, какой я есть, хотят они этого или нет. Я просто Человек…
26.03.08г.-13.06.08г. «РеАлЬнОсТь» |
Библиотека // Объявления
