На конкурс "Сбежавшие боги"
|
Книги Сивиллы
Ветер поднимался от тяжелого, неспокойного, ноябрьского моря, трепал кипарисы, в потемках осеннего вечера путался в густых зарослях можжевельника и, досадуя на задержку, пробирался между корпусами дома отдыха к себе домой — в горы. В небольшой кофейне, навсегда пропахшей кофеем, морем и табаком, несколько человек смотрели по телевизору бой боксеров-профессионалов. Александр Николаевич Колобов, мужчина зрелых лет, с удовольствием наблюдал на экране за возней здоровенных парней и радовался как ребенок — впервые за долгое время он вырвался в отпуск и теперь в полной мере наслаждался бездельем. Дом отдыха располагался в нескольких километрах от небольшого городка, отчего возникало чувство уединения, к тому же, что курортный сезон давно миновал и отдыхающих было немного. Безлюдность, шум моря и мрачноватая в это время природа Южного Крыма действовали магически и Александр Николаевич ощущал покой и душевную легкость, каких не испытывал давно. Неожиданно щекочущий холодок пробежал по лицу. Колобов оглянулся, пытаясь понять причину беспокойства, и заметил неподалеку от двери худощавую фигуру. Вошедший показался незнакомым. Тем временем, тот освоился в полумраке и легким шагом двинулся прямо к столику Александра Николаевича. — Можно? — Да, конечно, — удивился Колобов и искоса взглянул на соседний пустой столик. — Я тоже люблю одиночество... Обычно люблю, — понял намек незнакомец. Внешность незнакомец имел необычную — легкость движений и спортивная подтянутость фигуры странно противоречили морщинам на лице и опытности выцветших глаз. — Время идет, а нравы не меняются… Гладиаторы… нет ничего нового в этом мире… — выталкивал он слова, глядя в телевизор. — Кто вы? — поморщился Колобов. Слова незнакомца гирями висли на плечах и мешали дышать. — Ох, прости, — спохватился тот, — сейчас все пройдет. Каждый раз забываю! На мгновение возник острый запах гниющих морских водорослей и сразу же исчезла тяжесть и восстановилось дыхание. — Я — Вяйнямейнен. Теперь когда ты знаешь мое имя, говори мне ты. Колобов попытался мысленно произнести странное имя. — Ну, хорошо, — угадал незнакомец его затруднения, — просто Вэйн. А ты — Искандер? — Меня зовут, Александр, — удивился Колобов — Я и говорю Искандер. Ладно, пусть будет… Александр. Закажи что-нибудь выпить… Боюсь у меня заказ не примут... Себе тоже возьми... У меня к тебе дело … До Колобова дошло, что они уже несколько минут разговаривают, а Вэйна никто не замечает. Обычно стоило только войти, как тут же появлялся официант Сергей. Он указывал свободный столик и принимал заказ, но сейчас Сергей стоял у стойки, в двух шагах от них и не видел Вэйна. Тот достал из кармана пачку старых банкнот бросил на стол несколько двадцати- и пятидесятидолларовых купюр. — Эти подойдут? — Да, но … — Зови этого парня. Раз у меня к тебе дело… плачу я. Таков обычай. — Что вы…ты будешь пить? — Возьми что-нибудь… покрепче. Вот там… ром есть. Пока Колобов делал заказ, Вэйн смотрел по телевизору бокс. — Может быть еще что-либо кроме рома? — Нет, — отрезал Вэйн. Официант, принимавший заказ, запнулся на полуслове и с недоумением уставился на Вэйна, будто только что заметил его. Вэйн искоса взглянул на парня и тот отвел глаза, удивленно покачав головой. — Теперь поговорим, у меня к тебе серьезное дело… Александр.... — Зови меня — Саша. — Все к тебе, Саша, вело. Я сначала Вельве не поверил… Пошел к Лахесис. Она тоже на тебя указала… — Какие Вельва…Лахесис? — удивился необычности имен Колобов. Отрывистая речь Вэйна, перемежающаяся неожиданными паузами, действовала гипнотически. Александр Николаевич хотел было уйти — уж больно необычны были обстоятельства знакомства. И будь он дома, или у себя в офисе, то сразу бы указал Вэйну на дверь, а может и охрану вызвал, но здесь в кофейне, неподалеку от моря, гор…Любопытство взяло вверх, да и на мошенника Вэйн не походил. — Надо книги найти… — Ничего не понимаю. Ты не мог бы изъясниться конкретнее? Что за книги? — Сивиллы Кумской… Сивиллы это прорицательницы, а Кумская из них наибольшая… До Хаоса могла дотянуться! Вот и дотянулась, чтоб ей не рождаться никогда! Твердили ей — плохи шутки с Хаосом … Да куда там… Свалился на безумную дар Божий! — Ты разыгрываешь меня? Что за идиотские шутки. Кто ты!? — Я назвал имя. Правда молва преувеличила…мои деяния…Я один из тех кто создавал моря… и горы вокруг них…давно это было… — Ты — Бог? — сыронизировал Колобов. — В ваших сказаниях таких как я называли… младшими Богами. Если бы вдруг кто-либо из знакомых Александра Николаевича оказался рядом, то безмерно поразился, а его секретарша, дама серьезная во всех отношениях, пожалуй, и в обморок бы обрушилась: настолько беседа не вязалась с Колобовым — одним из руководителей дистрибьюторской компании, занимающейся продажей технологического оборудования. Александр Николаевич, человек деловой и даже суховатый, не любил и всегда избегал рассуждений на метафизические темы, считая их сродни спиритизму, колдовству и прочим нелепостям. Ему приходилось встречаться со многими людьми – иные были невыразительны и унылы как старые пятна на потертых обоях, другие, напротив, – остроумны и интересны, и со всеми он сходился трудно и нескоро. Даже если человек был ему симпатичен, должно было пройти немалое время прежде чем Колобов мог перейти на ты. Рядом с Вэйном вся официальность казалась неестественной и глупой. Они знакомы всего ничего, но мысль обратиться к Вэйну на вы или по имени-отчеству выглядела смехотворно нелепой. Он вызывал безусловное доверие, невозможно было усомниться в его доброжелательности. И хотя привычный скепсис вяло протестовал против открытости в отношениях с малознакомым человеком, все же подобная доверительность была неожиданно радостна. Нечто похожее случилось с Александром очень давно, еще в детстве, когда его, семилетнего пацана, взяли в компанию «взрослые» парни на три года старше. Тогда Саша был необычайно горд доверием и без сомнения ввязывался в любую авантюру задуманную ими. Он до хрипоты, до слез защищал их перед родителями, удивленными странной дружбой и желавшими положить ей конец. — Ты правильно все чувствуешь…Саша…мне трудно говорить … словами… Выпей это, — Вэйн бросил в стакан Колобова несколько гранул, отчего ром приобрел удивительно чистый синий цвет, — не бойся, пей…ты обретешь Зрение... сможешь Видеть и дело пойдет быстрее. Колобов заколебался, до сих пор они разговаривали, но сейчас надо было действовать. Вэйн молча смотрел в телевизор, где все еще продолжался бой боксеров. — Здоровые парни… только тяжелые и неумелые. Хороший гладиатор легко остановит их… Пей, не бойся. Мужчина не должен долго колебаться. «Хорошо ему говорить — выпей, а если со мной что-нибудь случится? У меня семья — жена не работает, сын институт заканчивает» — мелькали мысли. Но и жутко не хотелось упустить случай. Александр знал, что если откажется, то Вэйн уйдет и более никогда не появится. И всю жизнь придется жалеть об упущенном. Но жена, сын… а вдруг с ним что-то случится? «Не случится ничего» — твердил в голове невесть откуда взявшийся авантюрист. «А если и случится, денег у них хватит — ты заработал. Пей. Всю жизнь будешь жалеть, если откажешься» — настаивал голос в голове. — Не ошиблась в тебе Вельва, — одобрил Вэйн Сашино решение, — правильно сделал, что выпил. — Теперь я обрел Зрение и могу Видеть? — Да. Еще не полностью, но Видишь. Я не пользуюсь словами, когда говорю с тобой, а показываю. — Я читаю мысли? — Нет, просто Видишь то, что я показываю. Читать мысли могут только Боги, да то не все. Смотри и не отвлекайся. Ты еще не опытен в Зрении лучше закрой глаза. **************** Ирина Сергеевна Быстрова, бухгалтер небольшого виноградника, затерявшегося в Южном Крыму, обладательница необычных глаз с черными зрачками, а в остальном женщина вполне обычной внешности, последнее время чувствовала себя отвратительно. Усталость и головная боль стали обычны, по утрам появлялись мешки под глазами, а к вечеру отекали ноги. И хотя никто пока не подмечал изъянов ее внешности, Ира понимала — через несколько недель скрыть перемены не удастся, а значит, пора уезжать — чем раньше, тем лучше. За многие годы она привыкла к подобным метаморфозам и научилась их предчувствовать. Еще три месяца назад Ира приобрела небольшой дом в Молдавии, на берегу Днестра. Тогда же выяснила, что устроиться на работу в ближайшем винограднике не составит труда. Переезжать надо было не мешкая. Быстрова загодя нашла покупателя на свой дом в Крыму, но у того в последний момент случились какие-то неувязки и он отказался от сделки. Время поджимало: максимум две недели, а потом придется не уезжать — бежать отсюда. Изменения во внешности начнут расти катастрофически быстро, а ухудшение самочувствия еще быстрее! Конечно, можно было просто бросить дом, но в ее положении лучше избегать необычных действий — рано или поздно могут возникнуть подозрения, ее начнут разыскивать и кто знает к чему это приведет? Дом обязательно надо продать. Связываться с риэлтерской компанией, не было времени: оценщика обещали прислать на следующей неделе, потом всякие юридические формальности — слишком долго. Придется оставлять доверенность на продажу кому-нибудь из знакомых. Это проще — надо лишь заверить доверенность у нотариуса. Вот только где найти знакомых, которых можно было бы просить об одолжении? Подруг не было — женщины избегали ее, инстинктивно чувствуя отчужденность и холодность. Мужчины не обделяли Иру вниманием, ощущая в ней какую-то чертовщинку. Да вот только при близком знакомстве с разочарованием обнаруживали, что чертовщинка эта была совсем иного свойства, нежели они ожидали. Нет, нет Ира была женщина темпераментной и чувственной, но чувственность ее была односторонней: она брала, но ничего не давала взамен. Долго длиться такие отношения не могли и разрыв не заставлял себя ждать. Оставался один выход — выписать доверенность на продажу соседке, та была женщина жадная и за хороший процент от сделки готова была взять на себя хлопоты по продаже. Не хотелось с ней связываться — уж больна любопытна и болтлива она была, но другого выхода не было. *** Александр Николаевич последовал совету и закрыл глаза. И… Увидел Вэйна. Немного расплывчатый светящийся силуэт без четких границ не имел ничего общего с его собеседником за столиком. А Вэйн уже начал показывать — замелькали виденья, в уши влился низкий гул. Египет, три с половиной тысячи лет назад. Жрецы Анубиса погружались в транс и вокруг них, постепенно сгущаясь, возникал серый полог: они уходили в Дуат и их обступали тени мертвых — так рождалась египетская «Книга мертвых». Тибетские маги в многочасовой медитации, путешествующие в Бардо смерти, творили «Тибетскую книгу мертвых». Книги показывали адептам путь возвращения в царство живых после смерти. Небольшой римский городок Кумы две с половиной тысячи лет назад и знаменитая Демофила — Сивилла Кумская. Ей достался необычайно сильный дар прорицания. Она все дальше уходила в своих странствованиях и дотянулась до Хаоса, и Видела как в безысходной муке томились в пустоте души, жрецов и магов, потерявшихся в странствиях по запредельным мирам. Из сострадания написала она «Книгу мертвых Хаоса». И вслед за освобожденными душами начал проникать на Землю Хаос. Абсолютно чужд он всему земному и насторожились легкие жители. Первые из них — феи, наиболее чувствительные из многочисленного народа фейри, стали покидать землю только им известными тропами. Поняла Демофила, что сотворила и обратилась за помощью к Аполлону, своему возлюбленному. Ужаснулся Бог, запечатал книги Сивиллы в каменную урну и укрыл ее в подземельях храма Юпитера. Однако случился пожар на Капитолийском холме, сгорел храм и пропали следы книг Сивиллы. Стал потихоньку покидать землю Хаос, и вздохнули с облегчением легкие жители. Казалось, что исчезли бесследно роковые книги. Но полторы тысячи лет назад вновь потек к земле Хаос. Забеспокоились, чуя неладное, Боги и открыли путь с Земли своим детям. Постепенно почти не осталось легких существ, лишь немногие домовые, свыкшиеся с людьми и не желающие их покидать, да кое-где попадались еще бродячие фейри. Видения прекратились. Откуда-то издалека доносился звук телевизора и шум голосов посетителей кофейни. «Сколько же времени прошло от появления Вэйна? Выходит не более получаса» — Александр видел, что на экране все еще продолжается бой боксеров. Всего полчаса и исчез, уверенный в себе, состоявшийся во всех отношениях успешный человек. Он был…Саша не знал как подумать …он был, наверное,… разрушен. Все во что не верил и над чем смеялся оказалось правдой. Мир перевернулся. — Не нервничай, ты всегда можешь начать сначала, если захочешь. — Сначала!? Мне уже сорок! Какое начало!? О чем ты! — Сорок!? — расхохотался Вэйн, — а знаешь сколько мне? — Ты — Бог! — А, ты!? — Что, я!? — Кто — ты? — Я? — Саша вспомнил недавние видения и растерянно замолчал. — Ты — человек! Твой дух бессмертен. Я показал тебе. Да, ты и раньше это знал. Знал, но никогда не думал об этом. — Но все время... последние годы…вся жизнь…так бездарно... — Успокойся, все эта суета. Всплеск отчаяния пропал. Успешность прежней жизни показалась теперь такой … ненужной и незначительной. Возникли радость, душевный подъем от свалившегося на него откровения. «Наверное, так спокойно, оттого что Вэйн рядом» — думал Колобов. — Легко принимаешь перемены, так и надо. Ты правильно понял. Тебе легко, когда я рядом. Людям трудно одним, вам нужны легкие существа, но они не могут жить там где Хаос. — Почему Боги допустили Хаос? — Саша уже привык. Видеть и легко понимал Вэйна, воспринимая его картинки как обычную речь. — Мы не видим Хаос он, слишком отличен от нас. Иногда ощущаем его. Представь, что ты видишь лишь тени деревьев, а не деревья. Много ли ты будешь знать о лесе? Боги не всесильны. Мы помогали Творцу создавать этот мир, а теперь храним его. Вот и сейчас — настало время закрыть путь Хаосу и я пришел. Все прорицатели как сговорились — здесь и сейчас. Все! Такое бывает крайне редко. И почти все указывают на тебя. Очень много совпадений. Необычайно много! — Почему я? — Есть и другие, но у тебя больше шансов. — Но почему именно у меня? — В тебе есть кровь легкого народа. Это чрезвычайная редкость. Очень много должно совпасть чтобы у фейри и человека появилось потомство: расположение звезд и необычайно сильное влечение друг к другу, химия крови и магия души и еще немало всего. Но даже если и появились дети от смешанного союза, то обычно кровь одного из родителей преобладает и через три-четыре поколения только она и остается. А сегодня, когда вокруг столько Хаоса, кровь фейри слабеет, лишь у несколько десятков человек есть кровь легкого народа, но у тебя ее больше всех. Именно поэтому ты так легко понимаешь меня и веришь моим словам. Обычные люди почти не способны меня видеть. Вспомни официанта, который принимал заказ. — Но, что я могу сделать? Разве я могу уничтожить Хаос — Конечно, нет. Такое под силу лишь Творцу! Ты можешь закрыть путь Хаосу и тогда малая его часть, которая успела проникнуть сюда, со временем исчезнет. Надо обрезать пуповину, связывающую Хаос и землю. Когда-то ее развязала Сивилла — человек, не Бог! Хотя и было в ней немало от фей. Теперь, ты — человек с кровью фейри должен разорвать эту связь! — Я не смогу! — Сможешь. Ты даже не представляешь, какая сила в смешении кровей. Сколько героев, мудрецов и пророков породили браки людей и легкого народа: Александр Македонский и Аристотель; Цезари и Цицерон; Ликург и Сократ; Ксеркс и Заратустра. Можно долго перечислять, благословенное было время! Если бы не Хаос… — А Геракл? — В детстве Колобов был буквально помешан на древней истории и мифах. И сейчас поспешил проверить мелькнувшую догадку. Ишь хитрец, — расхохотался Вэйн, — ладно уж, скажу тебе: бывали союзы между людьми и Богами, но крайне редко в этих браках рождались дети — лишь когда в женщине текла кровь человека и фейри. Да и этого еще было недостаточно. Но об этом в другой раз, сейчас у нас слишком мало времени. Надо покончить с нашим делом. — Но я не знаю, что мне надо делать! — Ты будешь не один. Я дам тебе помощника, сейчас он подойдет. Я не смогу пойти с Вами, но буду Видеть тебя и случись что, смогу подсказать. Через пару минут за их столик на свободный стул опустился мужчина лет тридцати: широкоплечий, грубоватые черты лица, равнодушные глаза. От него веяло огромной физической силой. И снова мелькнул запах гниющих морских водорослей. Вэйн положил руку на плечо Колобова, а другой рукой тронул незнакомца. И тот… исчез, а на его месте оказалась вылепленная из серой глины фигура с небрежно прорисованным лицом. Бросились в глаза, отчетливо вырезанные на лбу буквы: «ZMET». Саша уже не удивлялся ничему, но лишь вопросительно взглянул на Вэйна. — Голем. Слово на его лбу означает — истина. Чтобы уничтожить его, надо стереть первую букву, получится «MET» — смерть. Я создал его, мне помогали другие Боги. Он приведет тебя куда надо и поможет тебе. Зови его Игорь. Здесь недалеко, в соседнем поселке. Пойдете пешком, вдоль берега, так я буду лучше видеть вас. Выйдите завтра утром. *** Идти и правда, долго не пришлось — километра три не более. Когда по дороге попадались нагроможденье валунов, Игорь легко брал Колобова на руки и переносил его через камни или обходил их морем. Александр следил за собой: дома у него были гантели, он старался поддержать себя в форме и даже гордился своей мускулатурой. Но по сравнению с големом он ощущал себя ребенком. Тот был просто чудовищно силен, казалось невозможным противостоять ему в открытой схватке. Саша попытался разговорить его, но голем, либо односложно отвечал на вопросы, либо не отвечал вообще и Колобов оставил попытки. Вскоре Александр краем глаза стал замечать яркие вспышки вокруг, но никак не мог разглядеть их причину. Он обратился за разъяснениями к Вэйну. — Это духи стихий. Стихиалии — так вы их называете, — немедленно откликнулся Вэйн, — обычно они не видны, но сейчас из-за близости Хаоса они встревожены и мечутся не находя себе места. Поэтому ты и видишь их. Не обращай на них внимания, они абсолютно безвредны. Наконец, они вошли в поселок. Игорь медленно брел, поглядывая по сторонам, пытаясь найти след. — Где-то рядом. Надо остановиться. Я должен принюхаться. На ходу не могу, — проговорил он. — Молодые люди, — окликнула их из-за забора пожилая женщину, — вы за вином приехали? Идите сюда, я вам продам, лучше нигде не найдете. И цена хорошая. — Пожалуй, возьмем пару литров, — согласился Саша: «Не торчать же посередине улицы пока Игорь будет принюхиваться», — хорошо у вас тут: тишина, покой, — пытался поддержать разговор Колобов пока хозяйка нацеживала вино в бутылки, — Будь моя воля, купил бы здесь дом и остался навсегда. — Покупайте. Соседка как раз продает. Она завтра утром уезжает, а мне доверенность оставила на продажу. Хотите дом посмотреть. Анна Григорьевна меня зовут, — запоздало представилась она. — Можно и глянуть, — Колобов заметил, как внимательно смотрел Игорь на соседский дом. — Участок двенадцать соток, виноград, садик есть, — продолжала Анна Григорьевна, подводя их к дому, — Ира, можно к тебе? Я покупателей привела. Ира, ты дома? — Заходите, я иду. Навстречу им вышла невысокая стройная женщина средних лет, в полумраке прихожей трудно было разглядеть подробности ее лица, но усталость отчетливо проглядывала в осанке и голосе. — Ира, покажи все гостям. Я отойду на полчасика, сейчас автобус должен прийти, а потом вернусь. Вы без меня не уходите. — Побежала вино продавать приезжим. Ничего не упустит. Идемте, покажу дом, — пригласила Ира. Вошли в большую комнату, и стало возможно разглядеть хозяйку. Выглядела она и впрямь нехорошо: неловкость движений, мешки под глазами, а в глазах — нездоровье и отчаянье. Довершали картину странной формы изломанные вертикальные морщины на лбу. Повисло молчание. Хотя окна были открыты, Колобов едва не задыхался от духоты и смрада царящего в комнате, по всему телу выступил липкий пот, возникло непреодолимое желание бежать отсюда. — Ты убила своего Хозяина, — неожиданно разрушил тишину Игорь. — Кто, ты? Я не вижу тебя — равнодушно откликнулась Ира. — Я такой же как и ты. Но меня создали Боги. Они укрыли меня от взглядов, поэтому ты не видишь. Игорь положил руку ей на плечо, а другой коснулся Колобова и тот Увидел серое глиняное лицо, покрытое сетью мелких трещин и сколов, а на лбу отчетливое: «ZMET». «Вот и нашли, что же дальше, что надо делать?» — лихорадочно соображал Саша, но Игорь опередил его. — Кто был твоим хозяином? — Агасфер. — Когда ты убила его? — Полторы тысячи лет назад. Он обманул меня, хитростью заставил убить себя. Он устал жить и хотел умереть. Но не смог, часть его души пребывает во мне. Не знаю кто я на самом деле. Я устала и хочу уйти из этого мира! Но он не дает мне. Теперь он боится умереть. Раньше он мечтал о смерти, а теперь боится! Я ненавижу его! — Как тебе удалось так долго длить свой срок? — Там, — то, что недавно виделось Ириной указало на небольшой кожаный саквояж размером с дипломат, — зола. Когда я чувствую, что начинаю рассыпаться, беру малюсенькую щепотку, втираю в лоб и сразу обновляюсь. Такое происходит каждые пятнадцать или двадцать лет. Тогда мне приходится переезжать на другое место, чтобы не вызвать подозрений. Я должна кружить вокруг Черного моря. Жить поблизости от виноградников, иначе я начинаю быстрее разрушаться. — Где ты убила Хозяина? — Теперь это называется Болгарией. — Голем, убивший хозяина, не может далеко уходить от места убийства, — пояснил Игорь. — Почему ты не вотрешь сразу много золы? Ты могла бы долго не разрушаться? Саша догадался, что вопросы через Игоря задает Вэйн. — Не могу. — Почему? — Не знаю. Не могу. — Это зола от сгоревших книг Сивиллы Кумской, — Услышал Александр Голос Вэйна, я скажу Игорю, что надо делать. Ты пока не вмешивайся. Дверь раскрылась, в комнату вошла Анна Григорьевна. — Ну, как вы тут, — она с подозрением поглядела на Ирину, — договорились? — Мы подумаем, — поспешил ответить Колобов, — еще немного посмотрим дом, участок и решим. Как связаться с вами? — Вот телефон, — Анна Григорьевна протянула самодельную визитку, — только позвоните обязательно. Я сейчас должна уезжать к сыну в Севастополь. Ну вот, Ирочка, давай прощаться, — слащаво произнесла она, — я завтра только к вечеру приеду, тебя уже не будет. Ты пиши, не забывай нас. А про дом не беспокойся, я все устрою, не обману, — ее глаза тревожно пробежали по всем участникам, предполагаемой сделке. — Спасибо, Аня, напишу, как приеду. Счастливо оставаться, не поминай лихом. Соседка ушла. Повисло молчание. Неожиданно Игорь схватил лежащие на столе большие портновские ножницы и со всего размаха раскроил грудь Иры, а затем закинул в разверстую полость саквояж с золой. — Освободи ее, — сотри «Z», — Показал Вэйн Саше. Не задумываясь, тот протянул руку ко лбу голема и коснулся буквы. С силой вжал ладонь в лоб и резко повел влево, чтобы не тронуть оставшееся слово. Теперь на лбу голема отчетливо виднелось «MET», но ничего не случилось, лишь потух и омертвел взгляд. Казалось прошла вечность, прежде чем по ее лицу, рисуя на нем жуткие гримасы, заструились трещины. Послышался шорох, осыпающейся глины. Фигура голема накренилась и стала таять. Но! Вдруг открылись уже почти растекшиеся глаза и из них со злобой глянуло древнее существо. Оплывшее, изломанное под странными углами тело, подобралось и подалось вверх. Ужас заледенил сердце, еще чуть-чуть и голем восстанет и уничтожит их. Казалось невозможным противостоять такой силе. Даже Игорь замер в нерешительности. Но вот глаза существа подернулись тоской и болью, по его телу пробежала мелкая частая дрожь и голем задергался, будто хотел бежать сразу во все стороны и стал очень быстро разваливаться на куски, а те дробились и превращались в пыль. Еще недолгое время волны пробегали по холмикам пыли, а затем все исчезло. Не осталось ничего! Ни голема, ни саквояжа с золой.
***
— Можно? — молодая, девушка с изумительно синими глазами стояла перед столиком Колобова. — Да, конечно, — едва он успел ответить, как зазвонил мобильник — секретарша напомнила, что через двадцать минут начнутся переговоры. — Пообедать спокойно не дадут, — посочувствовала девушка. — Дела, — неопределенно ответил Колобов. «Странные у нее духи. Где-то я слышал этот аромат» — попытался припомнить он, чувствуя едва уловимый запах гниющих водорослей… Крым…семь лет назад! — Вспомнил, — улыбнулась девушка, — Вэйн просил проведать тебя. — Кто ты? — Догадайся — Ты — Вельва, — выпалил по наитию Колобов. — Да! — Какая ты красивая! — Спасибо. Я пришла поблагодарить тебя за то, что ты тогда сделал. Пройдет еще много лет, прежде чем земля окончательно очистится от Хаоса, но уже сейчас таким как я гораздо легче дышать. Вновь зазвонил мобильник. — Иди тебе уже пора. — Но я еще увижу тебя, Вэйна? — Увидишь, ведь в тебе течет кровь фейри, а они теперь смогут чаще приходить на землю и все захотят взглянуть на героя и поблагодарить, мы еще успеем надоесть тебе, — расхохоталась она. | 
Библиотека // Объявления
