...так стенные часы сердцебиенью вторя,
остановившись по эту, продолжают идти по ту,
сторону моря.
|
Из дневника Лжеца.
Часовых дел мастер Карл Фленц, бельгиец по происхождению, приехал в наш городок из Цюриха на старом белом фургоне. Он поселился в уютном доме вдовы генерала Брюгельштаадта, которая умерла два года назад от чахотки. С виду, это был зажиточного вида мужчина лет семидесяти или семидесяти пяти. На длинном и тонком носу, он носил очки с круглыми стеклышками и время от времени, имел привычку поглаживать седую ухоженную бородку. Одевался Карл, скромно, но аккуратно и не без изящества. Одна деталь его одежды привлекала особое внимание. Под пиджаком или вязаной кофтой, он неизменно носил коричневую жилетку, плотно застегнутую на множество мелких пуговок из грубой кожи. Жилетка имела всего один, не очень видимо глубокий карман, в котором Карл всегда носил серебряные часы на цепочке. О глубине кармашка можно было судить по тому, как помещались в него часы. Они высовывались из кармана на одну треть так, что казалось, нагнись Карл за утренней газетой и часы неминуемо из кармашка выпадут. Его ботинки были всегда до блеска начищены и имели весьма чудной фасон. Жители нашего городка сразу же придумали им название – ботинки на все времена. И действительно, казалось, что ботинки совсем не новые, однако и старыми они тоже не выглядели. После небольшого ремонта, Карл открыл на первом этаже магазин со странным и длинным названием “ Время не продается, но можно купить Часы ”, а на втором этаже поселился сам. Открыть в Швейцарии магазин часов, предприятие, думается мне, несколько рискованное. Все равно, что торговать бананами в Индии. Однако Карла, это казалось вовсе и не заботило. Каждое утро ровно в семь, он открывал жалюзи и тщательно протирал стекла своей витрины. Покончив с витриной, он уходил в глубь магазина и появлялся на улице практически только для того, что бы ровно в восемь вечера его закрыть. Человеком он был очень вежливым, хотя и производил впечатление нелюдима. Если во время открытия или закрытия магазина, на улице ему встречались люди, то он, в независимости от того, был ли он с ними знаком или нет, всегда любезно здоровался и при этом, как бы слегка кланялся. Хотя если присмотреться, то становилось заметно, что это и не поклон вовсе, а просто медленный и степенный кивок. Просто кивая, Карл делал небольшой шажок назад и это, странным образом, напоминало вежливый поклон. Друзей у него не было, а те редкие клиенты, которые посещали его магазин, в основном были люди приезжие. Правда, несколько жителей нашего городка тоже купили часы в его магазине, однако большинство клиентов просто сдавали ему часы в ремонт или на чистку. Те, кто обращались к Карлу, после уверяли, что претензий к качеству работы не имеют, а владельцы часов купленных в его магазине и подавно. Единственным и верным другом Карла, стала маленькая дворняжка Кики. Это была черненькая сучка, на которой шерсть ходила ходуном от кишащих на ней блох. Она беспрепятственно забегала во дворы к людям и те, спеша спровадить ее, давали ей оставшиеся после обеда кости или конфеты. Однажды, Кики пробегала мимо магазина Карла и остановилась для того, чтобы почесаться. Собственно, подобное чесание повторялось каждую минуту и длилось достаточно долго. Как только она остановилась, из своей мастерской вышел Карл. Он несколько минут поиграл с собакой, а потом зашел в магазин и, вернулся, неся в руках довольно дорогую колбасу. Этой колбасой он и заманил Кики вовнутрь. Затем, Карл повесил на дверь магазина табличку - перерыв и отправился в соседнюю лавку, где купил собачий шампунь, мазь против блох и два вида гребенок. Спустя неделю, из потрепанной дворняжки, Кики превратилась в довольно ухоженную и симпатичную собачонку. И видимо в благодарность за избавление от блох, практически не покидала своего нового хозяина и друга. Однажды, молочник Трамп, зашел в магазин Карла, чтобы забрать часы, которые он сдавал в чистку и после, рассказывал, что в магазине теперь есть большая, и даже очень большая, уютная конура с красивым ковриком и табличкой с надписью Кики. Но больше всего молочника удивило то, что в конуру были встроены красивые часы, которые, как впрочем, и все часы в магазине Карла, показывали точное время. С тех пор к нему в магазин стали заглядывать детишки. Сначала, они весело толпились у витрины и пытались сквозь стекло разглядеть диковинную конуру, но потом, все же набрались смелости и осторожно вошли внутрь. Карл обрадовался таким гостям, он позволил детям поиграть с Кики, которая польщенная таким шумным вниманием, выделывала просто таки невероятные для собаки выкрутасы. Как правило, уходя, дети получали от Карла конфеты и отправлялись домой, дружно посасывая леденцы. Детская молва куда быстрее слухов и уже через пару дней, рассказы о часовщике стали предметом разговоров в кафе и за семейным столом. Постепенно, все мы прониклись симпатией к этому забавному господину и даже я, а я в то время работал посыльным на почте, и то не упускал случая забежать к нему в мастерскую, чтобы поздороваться с Карлом и потрепать Кики по ухоженной гладкой холке. Так в нашем городе, появился свой часовщик.
********************************
Встреча часовщика Карла Фленца с доктором Гюстафом Греммом.
- Здравствуйте господин Гремм, - сказал Карл и, сделав шажок назад вежливо кивнул, - мне передали, что вы хотите поговорить со мной. - Добрый вечер господин Фленц, прошу вас, садитесь. Мне действительно необходимо поговорить с вами, но вот зайти к вам лично, я никак не мог. Я вам сейчас объясню почему. Эта история, боюсь, покажется вам странной и может быть смешной, но вы единственный человек, который может мне помочь. - Я слушаю вас господин Гремм, сказал Карл и сел в плетеное кресло. Кики, не упускавшая не единой возможности забраться Карлу на руки, тут же забралась к нему на колени и убаюканная почесыванием за ухом, удовлетворенно заурчала. - Господин Фленц, причина по которой я не мог зайти к вам, состоит в том, что с некоторых пор я стал бояться тиканья часов. А в вашем магазине часов так много, что я неминуемо услышал бы, как они тикают. Все дело в том, что шестнадцать дней назад мне стали сниться странные сны. Поверьте, я не сошел с ума, я ведь все таки врач и всю свою жизнь к подобного рода вещам относился скептически. Я просто старый человек, который доживает отмеренное ему время. Но эти сны… Все дело, как раз во времени, я думаю. Как я уже говорил, шестнадцать дней назад мне приснился странный сон. Я шел по горной тропинке, сам не ведая куда, просто шел и чувствовал необыкновенную легкость. Горы, небо, облака, все это было необыкновенно реальным. Знаете, бывают такие сны, когда вы уже забываете что спите и все вокруг кажется вам таким прекрасным и реальным, что вы даже не задумываетесь о том, что все окружающее вас меняется слишком быстро, краски ярче, звуки громче, вы не чувствуете жажды и голода и все ваши мысли и действия следуют какой то неизвестной вам цели, вы плывете по течению и наслаждаетесь этим. Но мой сон, был другим. Я совершенно точно знал, что сплю. Меня, как будто поместили в этот сон нарочно, меня против моей воли удерживали там, хотя я понимал, что стоит мне открыть глаза, и я снова окажусь у себя дома. Однако что-то подсказывало мне, что я должен идти по этой тропинке дальше. Я видел тропинку всего лишь на несколько шагов вперед. Дальше был только туман, хотя погода была ясная. Вдруг, я отчетливо стал различать, что тропинка круто сворачивает влево. Чем ближе я подходил, тем сильнее во мне росло желание увидеть, что же там за поворотом. Сначала мне казалось, что несмотря на то, что иду я очень быстро, я не приближаюсь, но потом, все же, я заметил, что поворот стал немного ближе. Тогда я решил подавить в себе интерес и желание узнать тайну манящего меня изгиба серпантина, и что бы отвлечься, стал тихонько насвистывать красивую мелодию, которую до этого никогда раньше не слышал. Я так увлекся, что даже не заметил, как миновал тот самый поворот. Тогда я обернулся, однако тропинка за моей спиной оставалась совершенно ровной, хотя местность все же странным образом переменилась. Она напоминала мне что-то очень знакомое, что-то, что я уже видел или прожил, понимаете? Я остановился и задумался. Мне стало холодно, и я подумал, что вечереет, я посмотрел на часы и увидел, что они не просто стоят, но на часах нет стрелок. Я стал трясти часы и потом поднес их к уху, то, что я услышал, странным образом, через слух, обратилось в чувство чудовищного страха. Я услышал громкое, как будто сказанное человеком – тик-так! Мои часы без стрелок отсчитывали моё прожитое время, и я понял, что остановить их я бессилен. У меня закружилась голова и сдавило сердце. Я снял часы с руки и со всей силы бросил их об скалу. Часы еще раз, во время удара о камень, громко сказали тик-так и разбились на мелкие осколки голубого цвета. Затем эти осколки исчезли, как будто впитались в землю, и земля в этом месте приобрела странный бордовый оттенок. Вдруг, сзади, я услышал шепот. От этого шепота мне сразу стало легче, и я обернулся. На небольшом сером камне я увидел очень большую красивую птицу. Описать ее подробно невозможно, её надо увидеть. Все что я запомнил, это то, что птица улыбалась мне. Улыбалась очень знакомой мне улыбкой, улыбкой старика, так улыбаюсь я, господин Фленц, так улыбаюсь я. С тех пор, эта птица снится мне каждый день. Она непременно улыбается мне, а теперь, и разговаривает. Я не стану утомлять вас господин Фленц, подробным рассказом обо всех этих снах и расскажу только то, что рассказала мне эта птица, вплоть до сегодняшней ночи: - Остерегайся часов со стрелками, они приближают твою смерть, сказала птица. – Сейчас ты живешь медленнее, чем течет время, так бывает со всеми стариками. Часы, в которых слышится неумолимое - тик-так, для тебя теперь всегда будут спешить. Этого лучше не слышать тебе, запомни. Больше не смотри на часы, или увидишь ты только час своей смерти. В этот час ты безвозвратно умрешь, ты будешь забыт и забудешь сам. Что после смерти остается нам? Только память. Не дай этому времени забрать ее у тебя. Сбереги ее и тогда, когда тебе исполниться восемьдесят восемь, ты умрешь и начнешь жизнь другую, жизнь птицы. Господин Гремм замолчал и отхлебнул из фарфоровой чашки шоколад. - Признаюсь вам господин Гремм, - задумчиво произнес Карл, - что все рассказанное вами действительно удивительно. Но чем же я могу помочь вам? - Я не все рассказал вам господин Фленц. Грустно проговорил старик. - Я не сказал главного. Сегодня ночью, я узнал, как мне обрести покой. Помочь мне в этом можете вы. Сегодня седьмое сентября, а день рождения у меня второго ноября. В день своего рождения, я должен открыть счет оставшегося мне времени. Мне нужны часы господин Фленц. Песочные часы. Песок в этих часах, с момента падения первой песчинки и до момента падения последней, должен сыпаться ровно два года. Перевернуть эти часы, или другими словами, включить их, следует второго ноября в полдень, и спустя два года, второго ноября, ровно в полдень, моё сердце перестанет биться. Когда часы снова перевернут, моя память останется при мне, и я снова буду жить, жить жизнью птицы моих снов, жизнью крылатой души. Я уверен, господин Фленц, что эта птица – моя душа. Часы эти должны стоять у изголовья моей кровати и каждую ночь, во сне, я буду слышать, как падая вниз, перешептываются между собой песчинки. В этом шепоте времени, моя жизнь и моя память останутся навсегда. Цифра 88, если ее положить горизонтально, выглядит как два параллельных знака бесконечности. Вы никогда не задумывались об этом? Но у каждой бесконечности должны быть условия, при которых она станет возможной. Песочные часы, которые я прошу вас сделать, как раз и сделают эти бесконечности возможными. Карл Фленц задумчиво погладил свою бородку. - Господин Гремм, мне трудно судить о природе этого мира. Но мой прадед, мой дед и отец, учили меня, что ко времени следует относиться с уважением, время нужно ценить. Ведь в сущности все окружающее нас, целиком зависит от времени. Суета, спешка, устремления, наша жизнь и смерть, заключены в невидимые рамки секунд, минут и часов. Поэтому, то, что вы рассказали мне сегодня, не кажется таким уж невероятным. Удивительным – да, но понять вас и поверить вам, мне не трудно. Существует много невероятных, на первый взгляд, историй, о людях которые были наказаны за то, что относились ко времени только как к расположению стрелок на часах, как к чему-то, что позволяет узнать, не пора ли сделать перерыв на работе, не опаздывают ли они на свидание. А сколько времени люди тратят в пустую, как часто слышим мы то там то тут – не спеши, еще целых пол часа. Мы выбрасываем время, приносим его в жертву обстоятельствам. Хотя, в тоже время, мы часто слышим – как жаль, что все так быстро кончилось, еще бы полчасика. Мы разучились чувствовать биение того сердца, что называется жизнью, а осознав это, пытаемся повернуть время вспять переводя стрелки часов назад. Но это не поможет, и нам остается только молча смотреть, как упущенное время вытекает сквозь пальцы в вечность, с сухим и горестным звуком тик-так. Я никогда раньше не делал песочных часов, но лиха беда начала. Помниться в старых чертежах своего деда, я видел песочные часы на две минуты. Я сделаю часы, о которых вы просите. Они будут готовы первого ноября.
*****************************
Спустя два года и два месяца. Второе ноября, полдень. Рядом с особняком доктора Гюстафа Гремма.
- Так это правда? - Правда, голубушка, правда. Ровно в полдень. Восемьдесят восемь лет. - Ох, как жалко. Сердце наверное? - Старость, госпожа Линц, старость. - А где же родственники? - У него осталась только дочь. - Лиза? - Да, бедняжка. - Надо бы пойти попрощаться, спросить, не надо ли чего, может помочь чем. Одна ведь совсем там, с покойником. - Она не одна, утром к ним приехал часовщик, господин Фленц. Он привез большой ящик. Грузчики помогли занести ящик в дом, потом вышли, а часовщик остался. Я еще подумала, что ящик тот на гроб похож, но только привезли его как-то рано, утром. А умер он в полдень. Так не бывает.
********************************
Гюстаф Гремм был скромно похоронен на городском кладбище. В старом особняке живет его дочь, Лиза. Каждые два года, Лиза совершает странный ритуал, она подходит к изголовью кровати отца и, подождав пока упадет последняя песчинка, утирает слезу и переворачивает огромные песочные часы. Карл Фленц и собачка Кики, продолжают жить в нашем маленьком городке, а на крышу их дома, иногда прилетает красивая большая птица. Она напоминает мне…….
Postscriptum:Время жизни, стремясь отделиться от времени смерти, обращается к звуку......
|
Администрация // Объявления
