Застолье шло в самом разгаре. Трое молодых людей живо разговаривали между собой. А повод для обсуждения был важный. Сегодня должно было состоятся очередное Новгородское вече, где должен был избратся городской тысяцкий – предводитель ополчения. Ходатайствовал об этом сам Великий Князь Киевский Владимир.Он же велел через своего человека, передать избранному вече тысяцкому особые поручения и распоряжения. Все трое юношей – Угоняй, Мстислав и Путята – не без оснований надеялись получить сегодня эту высокую честь. Все трое были участниками Владимировых походов на Киев против брата Ярополка, все трое были не только на виду у нового Великого Князя, но и у себя в городе прослыли за отважных и смелых войнов. А также за завидных женихов. Это, пожалуй, сейчас для молодых ребят было наиболее важным – ведь за одним столом с ними сидела красавица Зарина, младшая сестра Мстислава.
- Заринушка, будь добра, подлей нам медовухи чуток – пробасил Мстислав.
Этот человек был поистине богатырского телосложения, но в тоже время его отличала серьезность и задумчивость, которая нередко ставила Мстислава в неловкое положение, когда требовалось проявить веселость.
- Ну что, Мстислав. решили с семьей вашей за кого сестрицу выдавать будете? – не без намека спросил Путята – человек веселый легкомысленный и обладавший к тому же привлекателной внешностью, хоть и без особой стати. Что, впрочем, это не мешало ему пользоватся спросом у девушек – сверстниц.
Вопрос Мстислава не смутил:
- Ну если свататся собрался, то это не ко мне. А я со своей стороны сестрицу в обиду не дам. Проведаю худое – буду гнать жениха в шею. А за тобой, Путята, грешков хватает.
- Вы пейте, Путята, не стесняйтесь – проговорила Зарина. И добавила с ласковой улыбкой – а про женитьбу вам не к годам еще думать, несурьезный вы слишком, запустите дела как отцовские так и свои.
Зарина была поистине красавицей. Природные белые вьющиеся кудри и голубоватый цвет глаз производили неизгладимое впечатление на всех, кто ее видел
- Это я-то несурьезный?! – возмутился уже разгоряченный медовухой Путята – да вы меня просто плохо знаете! Вот увидите: когда возьму отцовскую торговлю с немцами в свои руки, так приумножу барыши, что весь Новгород скуплю! Вот увидите!
- Не сомнеаюсь, что увидим. Дожить бы только... – вставил Угоняй
Из крохотного мальченки, который потерялся однажды в лесу, Угоняй превратился в воина Владимировой рати. Но в душе оставался человеком восприимчивым и впечатлительным. Даже несмотря на то, что к 24-ем годам уже огрубел лицом и оброс щетиной.
Реплика товарища, несколько озадачила всех присутствующих.
- К чему печаль такая, Угоняй?- встревожаная сменой настроения у компании, поинтересовалась Зарина – ведь одному из вас сегодня может выпасть честь проявить себя, к чему грустить?
- Да вот предчувствия тревожат. Мы ведь и понятия не имеем, что за полномочия хочет передать киевский гонец избранному нами тысяцкому. Хоть Владимир и княжил здесь до прихода в Киев, но все же у нас издревле вража. Не случись беды какой...
- Да брось ты! – воскликнул Путята – какие полномочия могут быть? Дадут очередное звание, довольствие и будешь жить припеваючи!
- Но к чему тогда скрывать все?Сказали ли бы, что мол так и так-то, для таких-то дел. А то как-будто на войну собираемся, а с кем идем воевать – не знаем.
- Я вот о чем думаю – вступил в беседу Мстислав – не собираются ли опять новых куммиров поставить?Сколько себя помню, никогда не видел того, что делают с нами наши Боги в последние 5 лет. Да и отцы тоже никогда не видели, чтобы они так зверствовали и требовали живых младенцев в жертву. Да у нас еще ничего. В Киеве говорят, что после каждых шести заходов солнца новых малюток Богам отдают, а кровь их – жидам. Не хочу ничего сказать против князя нашего Великого, Владимира, но до того, как он поставил новых куммиров и не требовал новых почитаний, спокойней жилось в городе.
- Так ведь сам-то он, новую веру принял, христианску. И на отца не посмотрел – сказал Угоняй
- Уродство есть эта христианска вера – Мстислав не скрывал своих убеждений перед друзьями – говорил я нынче с приверженцем их. Жалкий, слабый, больной телом и духом человек. Ходит и талдычит все одно и тоже: « спайсайся раб божий за грехи свои чрез Господа нашего Иисуса Христа». Ну я и говорю ему мол какие грехи о чем ты толкуешь? Все, что плохо мною сотворено в следующем перерождении зачтется и могу себя спасти только я сам, а не какой-то там Христос? Кто он такой вообще этот Христос?Да и рабами русичи не были никогда и не будут!Ни для своих богов, ни для кого либо еще!
- Не гневайся, братец, так, а то того гляди лишнего и на вече наговоришь – сестра взяла брата за ладонь и погладила
- Вот! Молодец. Зарина! Правильно говоришь!Пора нам, ребятушки, засиделись.Вперед!! – громко прокричал Путаня, вставая из-за стола.
Его друзья хоть и не с таким ожилением, но последовали его примеру и стали собиратся
На вече все трое присутствовали уже не раз. Но впервый раз они были выдвинуты на должность. События, которые этому предшестовали были поистине странными. А именно то, что прежнего тысяцкого месяц назад нашли мертвым. Поговаривали, что это были происки Добрыни – дяди князя Владимира. Однако же слухи о конфликте старого тысяцкого и регента малолетнего Владимира в Новгороде казались уж больно надумаными. По-крайней мере ни Угоняй, ни Путаня, ни Мстислав особого значения им пытались не придавать. Впрочем, Добрыни сегодня на Вече не было, а был только посланник киевский. Обсуждение длилось довольно долго и кандидатов обсуждали со всех сторон. Лицо Угоняя с каждой новой минутой представляло все более озодаченный вид. Если поначалу, после выступление представителей купечества казалось, что победу одержит Путаня, то потом он стал слышать все больше и больше хвалебных речей в свой адресс. Среди жречества тоже шла бескомпромисная полемика. Больше же всех ратовал за Путаню и против других киевский гонец, пытаясь уверить, что воинская доблесть его лучше всех известна Владимиру. Но большинством все-таки назначили его, Угоняя. И немаловажную роль сыграло в этом послание Верховного Жреца Ногородского – Богомила Соловья, который лично по неизвестным причинам не смог присутствовать на вече. Впрочем, Верховный жрец редко когда появлялся на вече, хоть и обладал известным красноречием. Угоняя терзали странные чувства. С одной стороны, он радовался за себя и за то что ему теперь суждено стать предводителем городского ополчения, а с другой его терзала необъяснимая тревога перед неизвестностью. Ведь предстояло еще выслушать посланника.
- Угоняй, сын Олексиев, встань. Тебе дозволяется сказать несколько здравственных слов людям избравшим тебя – голос жреца Твердислава звучал подовляюще.
Это был тяжелый момент. «пожалуй, командовать дружиной и то легче» - подумал в этот момент новоизбранный тысяцкий.
- Обещаю и вам люди, и Перуну, покровителю своему, что буду исполнять свой долг перед народом Новгородским по чести и по совести.
«Видимо неплохо получилось»- подумал про себя Угоняй и тотчас же последовал за подошедшим к нему жрецом Твердиславом и киевским посланником. Выражение лиц у обоих были напряженные, а самое главное, что оба они свом предпочтения отдавали Путяте, а не ему. И это настораживало еще больше.
Postscriptum:Все постскриптумы еще впереди:)
|
Библиотека // Объявления
