Надменный английский лорд входит в свою палату.
Койка его у окна третий день не убрана.
Лорд читает Таймз, а по выходным за отдельную небольшую плату
в профсоюзовской самодеятельности исполняет роль старого штурмана.
Роль не ахти, конечно, но и плату он берет овсянками,
это такая птичка, а не то, что имел в виду Бэрримор.
Но лорд вживается в образ – часы называет склянками,
и даже в минуты сплина держит себя уверенно.
Всему на свете он предпочитает сепию –
и потому никогда не покупает цветные пленки.
Поджав тонкие губы, смотрит в окно на темноволосую бестию,
что движется по мостовой, являя собою принцип гребенки –
задевает бедром наповал мужчин через одного,
о, она может двигать собой! Но лорд все время проскакивает,
с удовольствием сохраняя свой чопорный статус кво.
Безумное чаепитие при дворе короля Иакова –
вот, что снится ему в послеобеденный час,
просыпаясь, он начинает реальность какой-нибудь фразой крылатой,
например, о том, что уже все равно и хоть наводнение после нас –
поэтому лорд никогда не выходит из душной палаты.