Утренник для обреченных.
Глухонемой меломан
открывает занавес-ширму:
новогодний роман
для особ утонченных
кровей королевских -
Д’Артаньян
снова везет кому-то подвески,
хотел в Париж,
а приехал в Бирму.
Шалишь!
Видимо, пьян.

Новогодний роман
с продолжением.
«Дорогая, плюньте на маман,
выслушайте мое предложение:
пойдемте гулять -
на мост, до утра,
стихи читать,
говорить: пора…»
Молодой повеса
дышит в ухо.

Дымовая завеса -
за ней старуха,
та самая, хармсовская, в чемодане.
Стихи кончаются на диване,
стихи кончаются храпом пьяным,
любовь кончается вместе с диваном.

Утренник в психдиспансере.
Дайте им хоть метанолу,
чтоб укрепиться в вере,
наплясаться голым,
поверить во Фрейда, как в Бога,
загнуться у главврача
под порогом.
Стынет свеча
вагинальная
в руках Моны Лизы.
Архигениальная
идея о клизме
в чью голову пришла перву?
Говорят еще, клизма лечит нервы.

Может, тебе расслабиться?
Съездить куда-то?
В челюсть, к примеру.

Как тебе нравятся
эти солдаты
из полимера?

Утренник переходит во вторник,
вторник плавно - в субботу,
суббота - в похмелье.

Знает любой затворник,
какая тяжкая это работа -
веселье.

Безделье.
Праздник кончается вместе с напитками -
пелось в песне.

Похмелье -
это не то, что делиться
золотыми слитками,
это все вместе.

Сколько же можно злиться?
Я ж извинился,
прекрати!
Потому и опять напился -
от обиды несправедливой.
И вовсе не пьяница.

А кому из вас не тоскливо
по пятницам
взаперти?

Утренник для блаженных -
это когда сразу
шах,
а потом сразу мат.
Услышав такую фразу,
страх-полуавтомат,
подобный сглазу
или значению переменных,
врубает новую фазу -
уже не шаг,
а прыжок назад.

Уже не враг,
но еще не недруг,
прочертит круг
лимона цвета,
вкушая цедру,
споет куплеты -
и под каблук
миллиона
красавиц того и этого света.
Под марша звук.

Вечеринка новорожденных.
Младенцы танцуют канкан.
Новогодний роман
для обреченных
на пьянство.
Кулак - это изможденных
конечностей самозванство,
где рука не просто рука,
а владыка.

Ванька-Встанька, не валяющий дурака, -
улика.
Свидетель ­- матрешка.
Славянофил обвиняется
в походе в народ.

Еще немножко -
и объявляется
крестный ход.

Крестный ход
и крестовый поход -
не одно ли и то же?
Добра полны руки
деду по имени Старый Год
с новой рожей.

Вертятся суки
у наших ворот,
все ждут от нас, ждут
подарков.
Заходите, девочки, в наш приют -
нынче вам будет жарко!

Утренник для инвалидов
умственного труда.
Несколько индивидов
решились на преступленье
в предвкушеньи суда.
Этакое прозренье!
Кто бы мог предвидеть,
куда
заведет самомненье
герцога Синяя Борода?

Будет каждый день тебе утренник,
если проснешься раньше обеда.
Немного внешних, немного внутренних
средств от бреда
примешь и покажется:
вот черт,
наверное, не стоило вчера
настолько куражиться,
смешивать тот и этот сорт
напитков, чреватых
тем, что с утра
на место башки отважится
встать гора
самых невероятных форматов.
Ну а пока - ура!

Ну чего уставилась?
Не понимаешь?
Глазами хлоп да хлоп.

Любовь преставилась,
теперь смываешь
с ушей сироп.

Правильно. Все в унитаз.
Кто же знал,
что идеал лишь идеал,
и не бриллиант - алмаз.

Можно порезаться краем,
как бритва
острым.
Нельзя повесить на шею -
разве чтоб утопиться.

Эта больница
кажется раем,
но это лишь остров.
Розовый цвет
в молитвах
краснеет,
распахивая ресницы,
и все - привет.

Привет, понедельник черный!
Привет, утренник прокаженных!
Две недели
от звонка до звонка
в постели -
по четным,
по нечетным -
на три жалких пинка,
равнодушием совращенных.

С равнодушием совращенных -
сотни, если не тысячи.
Выключен
крест до нельзя упрощенный,
профиль точеный
на мраморе высечен.

Утренник для обрученных,
но не повенчанных.
Сказочка для обреченных,
но не повешенных.

Слышите?
Вы меня слышите?!
Проспали! Проспали утренник!
Как вы теперь без чуда
проживете остаток года?
Зря вы так взволнованно
дышите.
Всем коронованным -
муторно,
и не спрашивайте: откуда
берется у них свобода.

Глядя в телевизор
на свободные вещи,
начинается
аттракцион новичков,
не кусается,
только руками плещет.
Права - супервизор
в одном из толчков.

Разноглазая многоголосая совесть.
Многодетная лицемерная
сволочь.
Новогодняя суеверная
повесть.
Утренник для моральных уродов.
На помощь!
На помощь!
А в ответ - С Новым годом!

Почти февраль.
Достают чернила
поэты
с глазами
на мокром месте.
Немного жаль,
но довольно мило:
сигареты
слезами
размыло
в тесто.

Мороз
по кнопкам
трещит,
печатает
новогодний роман
про утренник в карцере.
Весенний прогноз
по нарам, по полкам
капает,
гистограммы морщин
через шрам
рисует на панцире.

Весна не за горами -
за сугробами.
А вы как думали,
легко ли во поле
в тот месяц года с позолоченными шпорами,
когда метели
строят нам некрополи?

А добрый глупый гений
улыбается,
разрезанным горлом
скалится,
приглашенный на день рожденья,
на утренник
человека по имени Горлум.

Внутренний
мир кожи, мир мяса.
А ниже -
они же.
В далеком Эль Пасо
нежность -
урод на манеже -
смотрит в промежность
крыши.

Утренник иступленных диктаторов.
Приглашаются только угодники.
Поздравления
пишут гении
без цензора в голове.
Коннекторы и коммутаторы.
Редакторов много -
свободненько,
но строго
три строчки дольника
выправят ямбом на две.

Эта могила всех выдала
пышным надгробием,
спрятаться не удалось
в коридорах окружностей.
Птаха в огне отпрыгала
искры подобием.
Половой вопрос
тем задобрили,
что свели на авось
значенье наружности.

Судьбу
переломить -
и захромать
вдоль праздника,
не заходя на свет.
Проказника
на утренник пускать,
что жить
в гробу,
так что простите - нет!

На лыжах
по лужам,
не будет хуже
уже
даже
на кочках
в автобусе Scania.
Задвинуть шторы
в цветочках
поглубже.
На глобусе стужа.
Скорей бы, что ли,
приступ клептомании.

Верховный цинизм -
главная
составляющая
иронии.
Нервы,
ни к черту нервы!
Дергается маска рваная
рьяно.
Слова славные
«управляющие агонией» -
только лишь эвфемизм.
Кого из них первым
навсегда упокоит ванна?

И бал здесь был.
А я внутри находился.
Все больше стыл,
но не спал, ведь мой сон - не я,
а голос внутренний
всем в назидание
доказать стремился,
что утренник
носит название
«Трагикомедия бытия».