Ты – мое слово,
слетевшее с губ давным-давно.
И я уже не плачу.
Как Бог когда-то воскликнул: «Да будет свет!» -
так и я шепнула: «Да будешь ты у меня…»
Но что-то не получилось, ошиблась,
и свет оказался тусклым.
А у тебя сердце
                     полое…

                                           15 лет
* * * *

Мне намедни привиделось,
что ты умер
и я умерла.
И мы тянем друг к другу прозрачные пальцы,
но - не коснуться,
не ощутить тепла,
не зарыться лицом в волосы.
Ада не существует,
есть миллионы миров запредельных
несовпадающих.
Нас бросило в разные.

Черное зеркало с трещиной посередине
обморок
слепорожденный ребенок

                                            18 лет
* * * *

Я – ворох листьев под твоими узкими ступнями.
Я – мягкое подбрюшье сна, в который
                     ты падаешь навзрыд, в изнеможенье
                                                  каждым серым утром…
Я – след твоей ресницы на губах,
                                  чужих, вульгарно-выпуклых и сдобных.
Я шепот шепота и тень от темноты…
Ты узнаешь меня –
               ты вспоминаешь, видишь, снишь меня во всем.
Ты мною окружен, окутан (так кутает ворсистым одеялом
                                            заботливый отец простывшее дитя).
Ни выдохнуть, ни выйти, ни сбежать –
                                     от нежности моей, тоскливо-жадной.
Она легка –
           на плечи тебе ляжет бахромой
                                   из серебристой пыли
                                            и сухих стрекозьих крыл.
Но тяжелее океанских вод –
                       безгласная, тягучая, слепая –
                                                    сдавит
                                                       твою грудную клетку.
Её объятия – не разожмешь.
Не милосердней ли тебя убить – как ты о том мечтаешь,
плачешь, молишь?..
Но так смешны
          и так слабы
оковы плоти.

И от себя-то в смерть не убежишь.
А от меня – тем боле

                                        20 лет
* * * *

ДЕТСКОЕ

Я люблю
тебя, её, их,
мертвых, живых,
своих? чужих.
Из плоти, из крови,
из смеха, из боли.
Из молитв, проклятий, клятв...
Я часть -
твоя, её, их -
часть от части,
маленькая - не больше полушки,
осьмушки, двушки.
И всё-таки целое -
как облако,
как дыхание твоё на щеке другой.
Я рождалась тысячу раз,
а умирала девятьсот девяносто девять.
Девять, девять, девять...
Смехом, эхом, стихом
лягу к твоим ногам.
Я люблю их всех,
но тебя чуточку больше.

                                        20 лет