Двенадцатый рассказ из серии "Родом из детства"
|
Наверное, ту неделю Лина была самым несчастным человеком на земле, и хотя любой из вас, узнав о причине столь подавленного состояния этой еще молодой женщины, усмехнулся бы с видом знатока жизни, но уверяю, что, оставшись наедине с собой, непременно направился бы к зеркалу и стал внимательно изучать собственное отражение, словно в поисках чего-то скрытого от посторонних глаз. Все дело было в шраме, точнее в отвратительной резаной ране чуть выше правой брови, грозившей превратиться в рубец. Нет, конечно же, лицо Лины тут не причем: ее раны давно зажили и стерлись из памяти еще быстрее, чем с лица. Более того, она находилась в том прекрасном возрасте, когда человек еще не разучился получать травмы при игре в снежки (бывает и такое!), но уже осознал, что раны душевные куда опасней. Проблема и главное зло заключалось в том, что рубец грозил остаться на лице Сонечки, двухгодовалой дочери Лины: малютка выбежала на балкон и, оступившись о порожек, упала, ударившись лбом о диск колеса родительского автомобиля. «У! Это не последний ее рисунок!» - все, чем мог обнадежить дежурный врач травм пункта, ставя на лоб девочки большое зеленое пятно. Опустим душевные страдания ребенка, сглаженные морем подарков и недельным «праздником лодыря» так искусно, что рана стала являться в понимании Сони особым предметом гордости и некоторого превосходства над сверстниками. Чего не скажешь о ее несчастной матери: переживания Лины по этому поводу были куда более глубоки и трагичны, то ли в силу природной впечатлительности ее натуры, то ли вследствие ежедневного пребывания с ребенком, когда в голове освобождается слишком много места для мыслей. Как бы там ни было, чем глубже погружался в Лету тот злополучный день, тем серьезней казались Лине его последствия, поэтому неудивительно, что ее бурлящее беспокойство всполошило родных и друзей, которые, в свою очередь, хоть и назывались «близкими», но не настолько, чтобы приехать и оценить масштабы «трагедии» собственными глазами. -Ангелина, ты помнишь, что недалеко от вас находится «Институт красоты»? – кричала в трубку Сонина бабушка, - так своди ее! Помнишь, мы водили тебя туда, чтобы избавиться от угрей? Лина поморщилась. (Как не помнить, особенно когда в течение недели после очередного «избавления» тебе приходилось прятать свой нос даже от собственного брата, не упускавшего случая обозвать тебя «хрюшкой»!) -А потом мы водили тебя туда, когда ты сломала палец! - продолжала бабушка. «Угу, - думала про себя Лина,- тогда я превратилась в «хрюшку с огурцом» Но долго предаваться воспоминаньям об экспериментах над собственной внешностью у Лины не получалось. - Ты боишься, что теперь ее никто не возьмет замуж? Сама понимаешь, лицо – это так важно для девочки… - таинственно звучал голос приятельницы на том конце провода, и бедная Лина вновь погружалась в депрессию. От потока пустословья голова Лины, и без того измученная ночным пребыванием на медицинских интернет - форумах, набилась словно соломенная и совсем перестала бы думать, если бы не один случай, что дается Всевышним тем несчастным, кто предпочитает слушать кого угодно, только не собственное сердце. В тот день на детской площадке не было Сониных знакомых. Пока девочка с удовольствием каталась с горки, представлявшей собой избушку Бабы Яги с просторной крытой площадкой между лестницей и спуском, Лина одиноко бродила среди деревянных с человеческий рост героев сказок Пушкина, ловя себя на мысли, что вряд ли бы эти образы вдохновили великого поэта, явись они ему в таком виде. Время гуляния истекало, когда Соня, очередной раз вскарабкавшись на горку и, оказавшись внутри «избушки», наотрез отказалась ее покидать. Никакие уговоры и угрозы матери не помогли ей заставить дочь спуститься, и в тот момент, когда руки Лины уже потянулись было за Соней, на горку заскочил хорошенький мальчуган лет шести. - Скоро совсем сюда не помещусь! – с досадой заметил он, но увидев Соню, отступил и заулыбался - Меня Саша зовут. А тебя? - Тетя Лина,- ответила Ангелина, еще не привыкшая к тому, что такие вопросы могут быть адресованы ее дочери напрямую. Мальчик разочарованно посмотрел на неожиданную собеседницу: - Не вас! Ее! – пояснил он свой вопрос. - А ее Соня, - почувствовав себя глупой, улыбнулась Лина. - Соня, - повторил Саша и, перегородив девочке путь к спуску, наклонился и заглянул ей прямо в лицо. - Это она упала, - пояснила Лина, решив, что Саше захотелось рассмотреть рану на лице ее дочери. Ей вдруг подумалось, что зеленый лоб Сони заставит мальчика вспомнить о собственных синяках и ссадинах, и она поспешила загодя утешить его. Однако почему- то это утешение зазвучало вопросительно: - Все падают. Ты ведь тоже падал, но теперь же все в порядке? Мальчик быстро повернулся на голос Лины, и она вновь поймала его негодующий взгляд: - Если вас интересует этот вопрос, - со сдержанным спокойствием сказал Саша, - то у меня все ноги были в синяках! Тут Соня сделала шаг в сторону спуска. - Девочкам надо уступать! – посторонившись, весело воскликнул мальчик, сердитое выражение лица которого вмиг сменилось на добродушное. - Ах, какой ты молодец! – не смогла не восхититься Лина. - Я уже давно это знаю – отговорился Саша. Но Соня и не думала уходить с горки. Постояв с минуту, она снова вернулась на прежнее место в середину «избушки». - Хочешь, я познакомлю тебя с моими друзьями? – не отступал мальчик – вон Даня на качелях, а там Ника и Митя. Но Сашины знакомые не интересовали Соню - она просто разглядывала его и молчала. Мальчишка с грустью затих. - Ну вот, Сонь – Лина предприняла неловкую попытку оживить разговор, - нет никого из твоих подружек! - А я? – вдруг спросил Саша. - Ну, ты же не подружка! - заметила Ангелина и опустила голову, стараясь спрятать улыбку под воротом куртки – ты друг! - Друзья лучше подружек! – уверенно заявил Саша. - Почему? – Лина сделала удивленное лицо, хотя и придерживалась такого же мнения. - Друзья могут защитить! – просто объяснил Саша. - Подружки тоже могут! – твердо парировала Лина, в душе понимая, что это утверждение противоречит представлению ребенка о друзьях и подругах. Но у нее не было времени обдумывать свои слова. Более того, она и сама не понимала, зачем возражает этому мальчишке, еще даже не школьнику! - И те и другие должны быть! – сказала подошедшая к горке Сашина бабушка, тем самым положив конец спору. И вновь воцарилось молчание: Саша смотрел на Соню, Соня - на свои ботинки. Лине вдруг стало жаль этого милого мальчишку, так безуспешно пытавшегося познакомиться с ее неразговорчивой дочерью. - Ей всего два года, - словно извиняясь, произнесла она, одарив Сашу теплым взглядом, но он пропустил мимо этот «подарок». - А моему брату скоро год и шесть месяцев! – отвлеченно сказал Саша, которому ничего не оставалось, кроме как общаться с Сониной мамой. - Он ходит? – спросила Лина очередную нелепость, чем окончательно скомпрометировала себя в глазах мальчика. - Он давно уже ходит! – буркнул ее собеседник и повернул голову в ту сторону, откуда доносились звонкие голоса его друзей, а спустя мгновенье соскользнул вниз по спуску и скрылся с глаз. Ангелина сняла дочь с горки, усадила в прогулочную коляску, и вместе они направились по дороге к дому. Наверное, все сказанное и может показаться кому-то чепухой, пустой болтовней на детской площадке, но, оживляя в памяти все только что увиденное и услышанное, Лина вдруг ощутила, как теплое чувство внутреннего удовлетворения, переходящее во всевозрастающую радость, поселилось где-то в области сердца. Немного жаль, что она так и не узнает, какими красивыми стали в тот миг ее глаза, но несомненно, что любой из вас, поймав на секунду ее взгляд, непременно бы вспомнил о чем-то очень хорошем в своей жизни и стал бы чуточку счастливее. -У вас хорошенькая девочка! – вдруг прозвенело у Лины за спиной. Саша догнал их на велосипеде и, окинув веселым взглядом обеих, умчался прочь. - Ты тоже очень и очень хороший мальчик! – вне себя от радости кричала Лина ему вослед, не обращая внимания на прохожих. На обратном пути она любовалась Соней, своей веселой малышкой с забавной ямочкой на правой щечке и, в конце концов, нашла дочь и вправду очень симпатичной девочкой. А вот про рану ей и не вспомнилось: не до раны тогда было, да и ветер, разгулявшись, надежно спрятал ее под челкой. |
Библиотека // Объявления
