Неоновая мини юбка с низкой талией и короткий топ выгодно открывали читателю её тела рельефный подкаченный пресс. Пышные кудрявые волосы не пускали посторонних в её мысли, а зеркала очков стреляли рекламной акцией устаревшего трека «Fuck you»! Бешеная энергия позитива, подкрепленная прекрасной школой танцев, приковала взгляды «близких на ночь» - соседей по танцполу. До меня, остолбеневшего у перил «моста в никуда», доносился аромат её амфитаминового кайфа. Он был во всем – в облизанных взглядах парней, в зависти соперниц, в восхищении дебютанток а ля сельский гламур. В вибрации соприкосновений с землей, в стенах клуба, в горящем на барной стойке Б-52 – нервничает, ему до неё далеко. Алекса, бросай все это дело, а? Пойдем покурим? Воистину – велика сила прихода к позитиву – услышала, улыбнулась глазами сквозь очки, позвала к себе. Тяну минуты. Шаги полны пафосной ровностью. Стоило мне войти в радиус поражения, как её нежность проникла в меня. Как же это? Жаркий поцелуй отдавал привкусом синтетики. Я на минуту забыл, что мы живем теперь разными жизнями. Я – одиночеством «с просто другой». Она – одиночеством замужества. Стоило переменится её желанию, как она ушла из меня в мои же мысли. Едва уловимый запах Гуччи с примесью баккарди прикоснулся к щеке:

- Ты целуешься, как никто другой, жаль, что мы расстались, - и ушла глубже в музыку, потянула меня за собой.

Этим поцелуем мы – чертовы боги – перевернули мир. Парни завидуют мне. Девушки счастливы, что Алекса не одна. Сельский гламур плачет счастьем – верит в чистую и светлую любовь под Арам Мантана.

Я хотел было продолжить танцевать с ней – не танцевать рядом, а танцевать с ней, но к стыду своему заметил, что она уже далеко. Её пластика в полуметре от меня исполняла отточенные на работе па, и мне вдруг показалось, что даже сейчас, далеко и высоко под приходом, она еле слышно в мыслях повторяет счет, верно доводя до учеников акценты пламенем своего голоса.

Хотел было последовать примеру Алексы – обособиться от мира и от себя самого – но пятиминутная попытка успехом не увенчалась. Прочувствовав себя лузером, я решил добить перевернувшийся мир и впился губами в Алексу. Через тринадцать секунд она привстала на цыпочки и потянула мое ухо:

- Извини, Никит, я с мужем. В другой раз

- Солнце, я на прощанье, я поехал, жги за меня.

Подняла очки. На меня смотрели изумрудные линзы. В них я прочел, мол, всё, иди, созвонимся. И подмигнула пунктуацией-точкой. Вспомнил таки, как шлют воздушные поцелуи, и развернулся к выходу. Знаю, что не долетит, споткнувшись о закрытые всевозможными ставнями окна души.