Душная ночь в бесконечный раз пылила туманами пыльцы степного разноцветия. Последние дни большого августовского антициклона уже смягчались тихим дыханием ночной прохлады. Не настолько ощутимой людьми, насколько спиртом и ртутью в градусниках. Совсем по малу, но с каждым днём всё настойчивее. Однако, Ростовские степи ещё не отрезвели от жары…

* * *

- Э-гей! Мент!.. Оу! Прошу прощения, кажется, лейтенант! Позвольте Вашу ручку! Вот, спасибо, теперь я сама!...

- Лейтенант Кондаченко. Вы, мадам, поостереглись бы…. А позвольте полюбопытствовать, на кой хрен, вопреки всем законам, Вас ублажило залезать в этот водоём без всяких на то полномочий. Да ещё в таком неприглядном виде…

- Ну, это Вы уж слишком, офицер! Вид мой не должен быть неприглядным. По крайней мере, он вполне соответствует теме этой удивительной ночи!

- Ну да, ну да! Вы считаете, что это нормально: влезть всем своим телом в водное пространство фонтана, посреди центральной площади нашего городка, пускать брызги и пузыри, не срамясь, прямо на виду у всех. И… кроме того, иметь совесть привлекать меня – собственно, защитника интересов граждан города, в коем я являюсь не только….

- Я тя умоляю, лейтенант! Где ты видишь нарушение закона? В том, что я неглиже омылась в чистых водах ентого источника? В том, что я, не возлагая на общественность ответственности за свои взгляды на мораль, ночью, заметь, тёмной ночью!.. я решила омыть это звёздное небо в замечательном зеркале, давно не работающего, вашего городского фонтана…. Зачем ты ломаешь всё это прекрасное?

- Я при исполнении.

Пустая банка из под шпротов катилась… катилась? Катилась, подпрыгивая на овальных боках по площади. В аккурат вокруг фонтана. Бренчала гулко, дразнилась разверстой пастью, образованной гуманной открывалкой. Бродячий пёс Гвидон недоверчиво косился на бывшие шпроты, дрожал трусливо, а, скорее просто, с опаской. Робко подскуливал в темноту.

- Так вот, при исполнении ты должен превращаться в эдакую бесчувственную чурку? Должен Строиться тут сам и строить всех?!! Бедненький… - деваха перевернулась в воде на грудь, обнажив тыловые прелести во всей своей красе. Малое волнение воды не смогло скрыть её формы, волны стыдливо перекатились через выпуклости и, смущаясь исчезли там, во тьме…

- А вот я проверю Ваши документы, тогда как?

- No problem, Константин.

- Ничего не значит то, что Вы знаете моё гражданское имя…. Это не даёт Вам право нарушать…

- Чего нарушать?

- Ну… сами знаете, чего не положено, значит…

- Костя, неужто я в опале? В кои-то веки Русалки нарушали Людские законы?

Лейтенант милиции не нашёл ничего противоправного в том, чтобы, сняв фуражку и зачеканив ладонью чуб на лбу, присесть на парапет. Поискав галстук на вороте новой форменной рубашки, Костя вспомнил, что, борясь с жарой и соблюдением новой формы одежды, с такой любовью и гордостью, выглаженной и подогнанной милой женой Галой, ночная жара, к сожалению, выиграла. Галстук аккуратно свёрнутый, как всегда лежал в заднем кармане брюк. Впрочем, это не умоляло возможностей Галы любить, боготворить и уважать должность своего суженного и его мундир.

- Костя, присядь, не суетись. Мы тут никому не мешаем и не отвлекаем никого.

- Так я и не понял, мы штоль знакомы?

- Ну, не исключено. Даже вероятнее всего, лейтенант.

- Сомнительно это для меня. Сом- ни- тель-но!

- Небось документ попросишь?

- Небось… То есть обязан. Независимо от ситуации, обязан, гражданочка… как Вы назвалися? Русалкой? Значит, гражданка, Русалка! Предъявите, не обессудьте.

- Ну, ты сам себе назвался….

- Извольте, гражданка.

- Извольте, офицер.

Деваха лёгким движением рук и… тем, что там в воде – ну, ноги-не-ноги, тихим нырком и рыбьим движением вильнула в воде и предстала наполовину, совсем рядом с уполномоченным в ночи Костей. Рука её, гибко и грациозно протянула через парапет что-то похожее на книжицу. Лейтенант, не ловчась, с достоинством правоохранительного элемента соответствующего органа, взял документ… Холодной кожей и весом в три с лишнем инстанций по большому государственному счету, Костя ощутил тяжесть «УДОСТОВЕРЕНИЯ» не слабого такого образца. «Ну, это мы ещё посмотрим!» - с дрожью, вдруг охватившей его, но с достоинством, не менее значимым, подумал офицер. «Видали всяких!»

- Как ответственному и достойному своему званию и должности на столь ответственном государственном посту, человеку, доверяю… - дева улыбнулась мило, но с таким государственно-странным достоинством, что Костя вновь вздрогнул. « Что-то тут не то!» - подумал он, но оставил развитие мысли до выяснения личности…

Книжица была действительно веской и значимой даже в сумраке ночи. Незаметно и шумно выдохнув воздух из груди, лейтенант милиции Костя Кондаченко вскрыл документ. В свете луны отчётливо засветился Щит и Меч давно знакомой эмблемы государственной службы особого значения и ранга. Капитан Резенцева Наталия Всеволодовна. Сотрудник.

Костя сделал вид, что поперхнулся жвачкой… и ей же поперхнулся. Такого ещё в Соколово-Кундрюченске не видели…. Стоило вспомнить учебно-полевые выходы в школе Милиции, все тяготы и невзгоды срочной службы, напутствия отца – бывшего, почти что помощника атамана станицы Кундрюченской и собраться с духом. Сделав вид, что ничем не удивлён, дрожащими руками приблизил к лицу документ. Ничего особенного! Обычная ракушка-беззубка! Только ухмыляется так загадочно и беззубо! И подмигивает… Нескромно. «Фу-ты-ну-ты! Не стоило. Не стоило так испытывать меня - лейтенанта доблестной милиции! Я вам не то, что все об этом думают!». Вернул «Беззубку».

- Однако все об этом знают! Ну, не грузитесь, Костя, не стоит того.

- Так это… - возвращая документ старшему по званию.

- Именно так, лейтенант. Расслабьтесь. Я представилась лишь для того, чтобы не было сомнений.

- Известно…. Так чем обязан Вашему визиту, э-э…

- Оставьте, оставьте ранги. Давайте лучше о возвышенном. О небе звёздном, например…. О ночи ясной и йодном духе моря…

- Имею честь содействовать Вам всем полезным и возможным…

- Да бросьте Вы, лейтенант, ночь-то какая!

- Х-м… Какая?

- Звёздная, например…

- На табель о рангах намекаете, мадам?

- Да ради Бога, Костя! Раз в жизни побыть Русалкой в Кундрюченском фонтане – это ли не счастье в жизни офицера, неважно, чего офицера?

Деваха нырнула в тень водоёма, почти тут же выплыла афалиной на ртутную ночную поверхность и грациозно вильнув упругим телом, брызнула хвостом… «Хвостом?!!» - Костя обомлел от увиденного…

- Чудеса!..

- Вы просто не верите в них, Костя. А нужно верить.

- А Вы верите?

- Пренепременно!

- М-да.

Костя был в недоумении. Русалка, капитан КГБ, красавица в ночном фонтане, разговаривает…. Что за дежурство, блин! Бомжи, хулиганы, пьяные бузотёры, убийцы, растли… растле… короче, эти, как их… пидоры-маньяки, просто воры и бандиты – это нормально! А тут…

- Костя, а Вы никогда не мечтали вдруг стать дельфином? – вдруг, почти впопад спросила Русалка-капитан.

- Дельфином-разведчиком? – среагировал Костя.

- Ой! Как не романтично, лейтенант!

- Романтика в звёздах – это Вы правы. На погонах!

- Тьфу! Думала, что однажды, вдруг, в ночи познакомлюсь, без всяческих обязательств, с приличным сексуальным парнем – губы раскатала…. Весь отпуск насмарку! Ночь, звёзды, поэзия! Блеф!

- Да Вы не очень-то! Мы завсегда гостям… на высшем уровне…

- Ну, с уровнем, вам, конечно ещё… Буль-буль-буль, – не договорила. И правильно.

- Вы особливо-то не щелкайте по носу! Мы тоже… не лыком шиты. Мы тоже к романтике самое прямое отношение имеем. У нас, вон, Начальник управления – Роман Романович! Так что, вот так вот! Надо романтики ответственным работникам государства, так обеспечим, не соневайтесь!

- Да, ну!

- А-то!

- И со стихами на Луну?

- В лёгкую!... Только примите пожалуйста приличную форму. Соответствующую… положению.

- Так я же говорю, лейтенант, в отпуске я.

- Ну… хоть поглубже Ваши прелести пусть будут. Поэзию, её можно одними ушами услышать.

- Вот, не хотела Вас стеснять, Костя. Мне ж до утра лишь можно Русалкой…

- И у Вас ограничения по льготам? – радостно подхватил Константин.

- Не из Всевышних мы. А жаль. И вообще, сказали, что последний год так. Потом же, со всеми на равных будем.

- Ладненько, из уважения не только к званию… стишок мне один запомнился давным-давно. Прочту?

- Конечно! - лишь лёгкое волнение тёмной воды перелилось на чешуйчатом, серебристом широком плавнике. Русалка наполовину вышла из воды, грациозно сложив руки под подбородок, примостилась на бетонном бортике фонтана. Костя лишь немного подвинулся. Настолько, чтобы вдруг…

- Ща. Смотрите лучше вон туда – на Большую Медведицу. Так оно Вам романтичнее будет…. Кстати, э-э…

- Лариса.

- Да? Вот так просто? Лариса? М-да. А ещё с хвостом…

- Кость!

- Ларис!

- Ну, ладно…

«Когда в черни зловещей ночи

вдруг рассветет грозы цветок…

Тебе признаюсь. Очень, очень!

Люблю тебя! Мой добрый рок!» - Костя брызнул слюной на выдохе последнего слога. Для выразительности.

- О-о! Утерлась незаметным движением Русалка, и поняв, что лучше смыть водой, нырнула ненадолго. Вновь появившись лицом над водой, заворожилась вдохновенным взглядом мента. Белиссимо!

- Что это было, Константин?!!

- Стихи… я!

- Сти-хи-я – тихо вторила Русалка… - я щас! – нырнула скользко.

Лейтенант ППС, Кондаченко Константин Васильевич, потомственный Донской казак, сын орденоносца-ветерана той – Большой войны, лауреат, или как там правильно, заслуженец красного диплома Высшей школы Милиции, Кавалер… тьфу! Знака отличия за безупречную службу в МВД, в конце концов, нормальный такой опер, сидел дурак-дураком и, вглядываясь в призрачное волнение воды Центрального фонтана, в котором лет ..надцать и воды-то не видели, ждал Русалку-капитана КГБ-Наташу.

Резко так состояние организма сменилось на нетерпимое. Косясь на кусты сквера, Константин терпел это состояние. Мужественно терпел и был таков.

- Костян, ты чего тут? – перегар обогнал голос хозяина и поломал магию ночи напрочь. Лейтенант обернулся. Геньчик стоял… ну, почти стоял, танцевал привычными магическими вензелями, ломая подошвы старых кроссовок, - Костян, подвези до Соколовки. Не дойду – сам видишь! – и запетлял кривыми ходулями, ловко обходя подсыпанные щебёнкой асфальтовые раны Центральной площади. В очередной раз лейтенанту стало стыдно. Не за Геньчика, за асфальт на Центральной площади.

- Не до тебя тут, - скорее себе, чем бывшему однокласснику – теперь чистому представителю команды БОМЖ поселкового Совета посёлка Соколовки.

Костя никак не мог понять, что его ещё задерживало на этом месте. Чудесати? Вздор! Уже и не верил он в них. Магия ночи? Да, ладно! При погонах и исполнении служебных обязанностей? Дурь! Чудеса в фонтане? Да стоит тряхнуть кудрями…. Приснилось, пожалуй. Выспаться бы как…

Оп-па! А фонтан-то! Как был без воды уже лет много, так и есть сух-сухим! Бляха-Муха! Трындец! Глюки, по полной программе! Костя привстал с фонтаниума, огляделся осторожно, согнал лобный пот сквозь чуб на макушку…. Пермангана-ат!

Гарган-тюа! Прести-ди-жи-та-ция! – ловко заученные однажды, сложные слова проясняли ум, честь и совесть Советского милиционера. «Заговорили! Затуманили! За мер-кан-ти-ни-ли, сволочи!» - Костя вскочил, встрепенулся всеми фибрами…

На парапете лежал букет, истекающих тяжёлыми каплями тёмной воды, ярко-жёлтых кувшинок. Ярко-жёлтые на тёмной зелени. Аромат их хлестнул по щекам сквозняком удушливо-пряным.

«Спасибо, Константино!» - то ли услышал, то ли ощутил и перевел в слова Костя. Оглянулся…. Тишина.

Стебли на ощупь были холодны. Холодны.

- Доброе утро, начальник!

- Ё мать! Напугал! Не твоё дело!...

* * *

- Что только не причудится в эту духоту!..

• * * *

Костя хмурился на облака. Те выстроились на утреннем горизонте знаками Морзе. Точка, точка, точка…. И три длинненьких таких…

К чему бы? К непогоде? Скорее всего.

Степь дышала утренней мутной туманной прохладой. Такой относительной прохладой, которую приезжие считали за жару и не отличали от дневной. Нет. Она – эта относительная прохлада - она была ощутимой степным Донским казакам объявлением прихода осени. Степь уже могла дышать более-менее свободно по ночам. Росы робко заглядывали в балки к утру с севера…

Костя шел, как обычно, пешком. Нет лучше ощущения, когда из-за холма, с каждым шагом всё ближе и ближе выплывает родная станица. И ноги уже несут сами, и мысли всё светлее. Вот и хата родная. Отцом строена, уже своими руками железом перекрыта. Дом. Семья. Родина.

И не сомневался Костя, что ждёт его на пороге жена. Сколько лет уже, пора бы притупиться чувствам, попривыкнуть… Ан, нет. Каждый раз, в любую погоду ждёт на пороге родная. Гала…

- Это тебе, - из-за спины, до самого прихода припрятанный букет, - луговые, степные, как ты и любишь, Галка.

- Устал, Кость?

- Муторно как-то…. К непогоде уже, наверное.

- Завтракать будешь?

- Не, не хочу.

- Катька ощенилась ночью. Странно, но всех щенков передавила. Никогда такого не было. Одна сучка жива, остальных пришлось…

- Надо оставить. Катька старая уже совсем.

- Вот и оставим. Леська с Петькой вчера уже и имя ей дали. Афалина.

- Ка-ак?

- Это дельфина Черноморская, по научному. А мне нравится. Длинновато… но красиво.

- Правда, красиво…