Слон направлялся к водопою.
Был жаркий, душный летний день.
Слон шел к реке чужой тропою.
Он был один. Он шел к воде.

Столбообразными ногами
Ступал на диво мягко он,
Серела кожа, словно камень,
Был каждый бок – как горный склон.

Застыла жизнь в бассейне Нила,
Застыли стрелки на часах;
И смертоносное светило
Застыло в белых небесах,

Затихли в зарослях бамбука
Все птицы, звери, ветер стих,
Все замерло везде. Ни звука.
А слон все продолжал идти.

Вот из бамбука где-то сзади
Раздался вдруг сухой щелчок:
Охотник, замерший в засаде,
Вспотевшим пальцем взвел курок.

Слон замер, развернулся было
К сплошной бамбуковой стене...
И грянул выстрел, пуля взвыла –
Гиганту в глаз попал свинец.

Все ото сна тотчас воспряло,
Загомонили сотни птиц,
Прочь от стрелка все побежало
И полетело, вверх и вниз,

Весь мир вокруг перевернулся,
Завыл, защелкал, замелькал...
А слон, взревев, вперед рванулся –
И в бешенстве стоптал стрелка.

Спешил на запад лик багровый,
Свою заканчивал дугу.
От боли и потери крови
Слон умирал на берегу...

И вереница дней летела,
Земле дарило солнце свет.
Объели падальщики тело,
Оставили один скелет...

Дни шли. И дней прошло немало,
Лил дождь, и ветер мел пески.
И как-то раз брели устало
Старик и мальчик вдоль реки.

А время кости исполина
Еще песком незанесло.
Старик, вдруг распрямляя спину,
Сказал: «Смотри-ка... Это слон!»

Нацелился, удар наметил,
И, не жалея старых сил,
В три взмаха острого мачете
Тяжелый бивень обрубил,

Воткнул в песок, упер в колено,
И, горлом старческим свистя,
Спросил у мальчика надменно:
«Ты знаешь, что это, дитя?

Сей зуб нам свыше дан богами,
И в нем сокрыто волшебство:
Любой, владеющий деньгами,
Заплатит много за него!»

***

Рос мальчик; в памяти хранил он
Слова, и деда поминал...
...Он взял ружье. Он вышел к Нилу.
И сел в засаде ждать слона.