Под потолком нервно моргала лампа, на старом потертом столе дотлевала последняя сигарета.

- Помнишь этот солоноватый вкус крови на рваных губах, и ночь, ту единственную ночь, что свела нас воедино?

- Иди к черту, я хочу умереть. – Голова разрывалась на части.

- Если бы все было так просто.

- Откуда ты во мне? Что тебе надо? – Она начинала сводить меня с ума, своим голосом, обрывками чужой памяти. – Перестань говорить!

Затушив окурок рукой я резко поднялся с табурета. В голове вспыхнула мертвая женщина, она горела и шла ко мне протягивая свои гниющие руки, пытаясь ухватится хоть за что-нибудь. Нет, только не сейчас!

- Куда ты? Твое время еще не пришло.

Шатаясь, я побрел в прихожую, попутно роняя все, что попадалось мне под руки. Еще один день в ее компании и я не выдержу, поддамся ей, а что потом?

Трясущимися руками я накинул на себя потрепанное пальто и, стараясь не упасть, вышел в подъезд.

- Что тебе это даст?

- Свободу от тебя, тварь! – Голова раскалывается от боли, на свежий воздух, иначе упаду тут на лестнице и умру. Хотя, Она не даст мне умереть, умереть так просто.

- Ты должен помнить ту ночь, тебе не уйти от нее.

- Я все помню, слышишь, сука, я все помню!

Семь часов утра, на улице никого, лишь этот обволакивающий с ног до головы снег да лед под подгибающимися ногами. Господи, как же хочется выпить, выпить и закурить, в глупой и бессмысленной надежде забыться.

- Оглянись вокруг, что ты видишь?

- Я ничего не вижу, я не хочу видеть. – Еще немножко и станет легче, вот и киоск, слава богу, работает.

- Приглядись, отбрось весь этот обман в сторону! Посмотри на мир, на наш мир!

- Это не мой мир. – Нащупав в кармане помятую купюру, останавливаюсь у ларька.

- Что, с утра уже нажрался? – Басит продавщица из маленького оконца.

- Водки, на все. – Ровный голос срывается на хрип, удушающий кашель сводит с ума, еще чуть-чуть и станет легче.

- На. – Грязная рука протягивает мне бутылку с мутноватой жидкостью. – Деньги-то украл, поди?

- И этот мир тебе нравится?

- В этом мире я живу.

Я доплел до ближайшей подворотни, и, повалившись в груду мусора, принялся жадными глотками вливать в себя пойло неизвестного происхождения. По продрогшему телу медленно растекалось тепло.

- О такой жизни ты мечтал?

- Ты, во всем виновата лишь ТЫ!

- Я даю тебе шанс, последний шанс. Выбирай, либо сейчас добровольно, либо позднее я заставлю тебя, но позже будет ад, а сейчас я дарую тебе рай, выбирай.

- Ты знаешь мой ответ!

- Твое право!

- Вот именно мое право, так что катись к черту, тварь!

Еще глоток, вот и все, свобода.

Сон медленно окутал тело, руки и ноги ослабли под напором сладкой неги.

Вновь дорога, и этот дождь, дождь, сводящий с ума. Я иду по обочине куда-то вперед, что-то незримое тянет меня, зовет. Вновь эта горящая машина, тело трясет от страха, я знаю кто в этой машине, все опять повторяется.

- Где же ты, милый, я вся горю от нетерпения.

Надо развернутся и бежать, бежать что есть сил, бежать пока не остановится сердце, но ноги идут и идут на завораживающее пламя. С каждым шагом усиливается запах горелой плоти, и я знаю чей плоти. На плечо плавно ложится ЕЕ мертвая рука. Сердце замирает.

- Вот мы и снова вместе, милый!