Возможно, это глупо, нелепо и даже отчасти эгоистично, но я, признаться, жалею, что люди в большинстве своем не умеют видеть и слышать то, что вижу и слышу я. Наверно, я не должен так думать, но, тем не менее, все равно уверен в своей правоте.

Я попробую объяснить и рассчитываю на понимание.

Сегодня десятое ноября две тысячи седьмого года от рождества Христова, пятница, конец рабочей недели. Завтра у большинства людей будет выходной, но сегодня – работа. Погода за окном относительно нормальная, ничем не выдающаяся для конца осени: около нуля градусов по Цельсию, почти нет ветра, идет мелкий снег. Небо низкое и серое, к нему привыкли все жители города, который ровно триста три года, семь месяцев и шесть дней назад основал амбициозный император Петр Великий.

По сути, этот день ничем не отличается от миллиона других дней, такая же пятница, как и все остальные пятницы. Все почти так же, как было вчера и позавчера. Все так же в городе проживает около семи миллионов человек, не изменилось количество улиц и станций метро. Только снега стало больше. Снежинок в воздухе, невероятно много, они преобладают в воздухе и на земле.

Вы наверняка знаете, что каждая из них уникальна и неповторима. А еще недолговечна. Каждая снежинка была когда-то частью облака, так что с полной уверенностью можно считать, что сегодня нам на головы сыпется небо. И еще вы знаете, что облака состоят из воды. Вода испаряется из рек и океанов, поднимается наверх, а ветер разносит ее по всему миру, и после она выпадает осадками. Тогда мы раскрываем зонты, чтобы спасти себя от влаги и холода, и, ругая погоду, мечтаем отправиться куда-нибудь на побережье Атлантического океана, или в другое место, где лето длится круглый год и можно валяться на золотом песке, нежиться в лучах солнца и пить экзотические коктейли; или согреваем себя мыслью о Бразилии, чтобы не надо было на эту проклятую работу, а можно просто надеть непременно белые штаны и, скрыв свое лицо маской, окунуться в атмосферу невероятного веселья и страсти карнавала.

Так мы и идем, скрывшись от неба под зонтами, а на них стелятся снежинки, которые когда-то были Атлантическим океаном, или вином с того самого карнавала. Мы сердимся, оттого, что нам так неуютно, а в Бразилии должно быть так замечательно, но не показываем свою злость никому, а прячем ее под маской добропорядочного гражданина, спешащего на работу, а наши мечты тем временем падают с неба и ими заполнен весь город.

На каждого человека найдется, наверно, не меньше миллиона уникальных снежинок, в каждой из которых заключена его радость или грусть, страсть или нежность – любое из ощущений, какое только можно вообразить. А мы все идем и думаем.

Странно и весело получается. Рождается человек, вскоре начинает он размышлять. О том, что хорошо, а что плохо, какое место он в этом мире занимает, что собой представляет, какой в нем смысл и какая цель, много о чем размышляет человек. Живет так человек и все свою долгую жизнь думает. А потом умирает, ничего толкового так и не придумав.

Хотя с другой стороны, думать – не такое уж и вредное занятие. Проблема человека, в том я считаю, что он думает о том, что надумал вчера. Так получается заколдованный круг: мысли о мыслях, размышления о размышлениях. А думать человеку стоило бы о том, что он видит. Так, как это делает снег. Уверен, что каждая снежинка, падая, размышляет о месте, в которое ей суждено приземлиться. Для нее это, вероятно, самая актуальная из тем, ведь лежать ей придется пока она не растает, то есть до самого конца. А потому снежинка отмечает все, что попадет в поле ее зрения. Она видит город, в устье реки, обрамленной тяжелым гранитом, видит дремлющие деревья, видит неровные крыши домов, подмигивающие ей старыми трубами, видит раскрытые зонтики. Это должно быть очень красиво – видеть зонты сверху. Наверно, это вроде как наблюдать за опавшим листиком, плывущим в ручье. А если вы прислушаетесь, то услышите, как сотни снежинок говорят на своем языке: «Ах, как здесь красиво!..» И некоторые из них, когда уже почти окончено путешествие из рек и океанов на улицы Петербурга, пролетают мимо большого окна одной из моих любимых кофеен. И должно быть могут увидеть меня.

Я сижу с закрытыми глазами и курю. Мир ощущается совсем иначе, нежели обычно.

Мелодичность женских сплетен сливается с серьезным разговором по телефону, восторженным обсуждением фильма, смехами и спорами, и, соединившись, все это превращается в разнообразную монотонность атмосферы кофейни и приобретает философский оттенок места, где собираются люди занятые самими собой и только. Словно из суеты городских улиц, метрополитена и пробок выдернули наугад несколько человек и посадили в одну комнату, а они даже глазом не моргнули. По сути, так оно и есть.

Чужие голоса, я с закрытыми глазами и легкий джаз меланхоличным сопровождением моим ленивым мыслям. Шерстяной свитер покалывает плечи, гладкая кружка и чуть теплый кофе, обволакивающий небо томной горчинкой.

Я открываю глаза, и мир надел свой привычный наряд: взгляд черных глаз в аккуратном макияже за соседним столиком, небритая улыбка чуть подальше, а за окном на меня смотрят снежинки, вечерний город и некоторые прохожие.

А джаз, словно под кайфом, томится звуками и обволакивает своей незаметной улыбкой все вокруг.

Возможно, это глупо, нелепо и даже эгоистично, но я хочу, чтобы у нас с вами было больше общих тем погрустить и вдохновиться. Я не прошу, чтобы вы чувствовали, так же как и я, но я сделаю все, что вы могли видеть и слышать то, что вижу и слышу я.