Доброе, с толикой грустинки, повествование. Точно говорящее: нет в Мире место отчаянию…
Рассмотрю сказочку так, как прочувствовал ее лично я.
На бумаге может родится что угодно: буквы, картинки, различные фигурки и закорючки, в общем, много чего. Но только кляксы рождаются, скорее, случайно, от небрежного движения пера. И такие Кляксики, часто самые одинокие создания, ибо не так были желанны, появились, можно сказать, невзначай. И не видя любви, они пускаются в путешествия по «большому и сложному Миру». Возможно, неосознанная надежда гонит их вперед – может там, впереди, есть заветная любовь и счастье. Но Мир жесток к Кляксикам, еще хорошо, если он не замечает его и остается равнодушным к нему, но бывает, что Мир легко и уничтожает Кляксиков. Но перед нами добрая сказка, пропитанная надеждой и светом. И свет появляется на пути Кляксик в виде Радужного Лучика. Посмотрите откуда появляется Лучик: с тучки, похожей на «вкусное мороженное с молочной подливой из белого шоколада». Все такое вкусное, сладкое; испокон веков сладости ассоциировались с праздником, весельем, карнавалом красок, когда вокруг смех и радость! Таков и новый друг Кляксика Радужный (Радужный!) Лучик – жизнерадостный свет на дороге из «колючих бед и пакостей». А известно, что вдвоем мы уже сила! Теперь есть плечо друга, на которое можно опереться, уже можно храбро смотреть в глаза невзгодам, ведь рядом тот, кто сердцем и душой всегда с тобой. Лучик делиться с Кляксиком хрустящим облачным печеньем – знак дружбы, знак заботы. Да, он, Лучик, на самом деле не может решать за Кляксика его беды, не может за него проходить его дорогу, проживать его жизнь; он может поддерживать и подбадривать, может согревать в любую минуту, а это уже так много. Радужный Лучик понимает, что не всегда может быть рядом с другом – грозные ветры, вдруг, да унесут его в дали, – и он дарит Кляксику сказочный зонтик – это вера. Вера в свои собственные силы, что он сам может справится с грустным дождем. Сказочный зонтик, это память: о друге, который может оказаться очень далеко, о самой дружбе, о тепле и доброте, что, все же, существуют! Зонтик, это еще и любовь! Кляксик теперь никогда не будет один, отныне с ним вера, любовь и память. Но почему Лучик говорил, что порою будет строг с Кляксиком? Но ведь истинная любовь невозможна без строгости! Любовь, как и справедливость, должна быть строгой, а не податливо-уступчивой, какой-то мягкотелой. Лишь в строгости можно воспитать себя и свою бессмертную душу, а не в потакании.
Жил-был маленький Кляксик… Знаете, однажды, под дождем, я шел домой, мечтая о теплом душе и проклиная холодные струи, что не переставая низвергались из низких туч. Я промок до нитки. И когда уже готов был свернуть к себе во двор, то неожиданно заметил невысокую одинокую фигурку, скрытую под широким зонтом. Кто бы ни был под зонтиком, он был очень маленького росточка, но шел так бодро, словно танцевал, разбрызгивая лужи. Фигурка прошла мимо меня, а я посмотрел вслед, обратил внимание на тоненькие, чуть косолапенькие ножки, и на непонятный, кажется чернильный, след, что оставляли его подошвы. Но еще больше я поразился тому, что радостно гуляющий под дождем, был окружен светом, а свет переливался точно радуга и подмигивал!
Может это и были Кляксик и его друг Радужный Лучик? Как хорошо, что автор написал о них; как замечательно, что он сам знаком с ними!
Автору, большущее спасибо!