Соответствуя названию, рассказ держит в напряжении, не открываясь до конца. Тайна книги так и остается нераскрытой и судьба главная героя обрывается на самом интересном месте, не достигнув трагической или победной развязки.
Сюжет рассказа завершается на кульминации – появляется таинственный шорох за спиной. Идея рассказа также эфемерна, как шорох, потому что истина лишь приоткрывается на время, ускользает, как от читателя, так и от главного героя.
В основе сюжета – существование книги, которая запускает в душу читателя страх, сводящий с ума.
Книга вызывает видение – вероятно, это демон, первородный страх, которого каждый видит по-своему. Судя по тому, что происходит в последствии с Андреем – это мания преследования, боязнь потустороннего. Понятие такого страха слишком обобщенное, тяготеет к мистике, связи иллюзий и реальности. Ведь страх перед чем-то неопределенным не возникает на пустом месте. Ему предшествует определенное событие, и в данном рассказе – это внезапная смерть друга.
Андрей очень переживает и опечален потерей, сомневается в том, что такой человека, каким был Алексей, способен на самоубийство. На протяжении всего рассказа Андрей задается вопросом – «почему так случилось». Ответ находит его.
Есть и другой возможная причина, по которой мог возникнуть страх, инициированный книгой – боязнь смерти. Смерть, после похорон, после разговора с родителями, после посещения комнаты мертвого друга, становится осязаемой, неизбежной и близкой для Андрея. Он проникается ее духом, когда наблюдает за погружением гроба, видит ее последствия в слезах родителей, она заполняет его мысли до края. Книга нащупала слабину Андрея, и указала ему возможность смерти, которая воплотилась в шорохе и видениях, приходящих ему.
Автор не дает подсказок. К тому же, в рассказе нет четкого выделения характеров героя – склонности к страху, привычек, которые бы определили стойкость или ранимость души. В рассказе показаны лишь размышления, которые вертятся вокруг внезапной смерти друга, у которого «никаких проблем не было». Стандартные модели поведения в такой ситуации: скорбь, переживания, слезы. Действия перечислены без оттенка индивидуальности персонажей. И родителя Алексея, и второй друг Иван – является лишь фигурами, необходимыми для продвижения сюжета.
Почему Алексей выбрал именно книгу? Возможно, он любил читать; или тоска в глазах женщины, потерявшей сына была так велика, что герой сделал нечто необдуманное? Ничего такого не показано, психологические аспекты утонули в событиях, составляющих сюжет. Вроде, «Андрей разговаривал с отцом Алексея. Иван сидел на диване и слушал. Потом они снова выпили»; «Друзья вышли в подъезд и начали спускаться вниз» - как по сценарию герои движутся без выражения эмоций и отношения к происходящему (не событиям, а деталям).
«Андрей разглядывал книги, лежащие на столе. Затем он услышал шорох за спиной» - первое появление странного звука. Из текста видно, что герой не обратил на него внимания – его могла издать мать Алексея, когда входила в комнату. То есть, в главном эпизоде рассказа, направляющем сюжет в сторону кульминации, нет мотива. Или автором нарочно показана простота случая – рокового выбора, который меняет всю жизнь.
В таком случае, нет цепочки перехода проклятия от человека к человеку. Жертвой книги мог стать любой, вне зависимости от силы духа и веры в потустороннее. Тогда почему прежний владелец книги – старик на рынке – был жив, и даже нашел способ, как избавиться от груза.
Почему книга привлекла Алексея – «Сегодня я купил эту книгу», «Что-то в ней меня притягивает». На барахолке бывает много людей, но почему-то только один заинтересовался книгой.
Преподнося события так, как они есть со стороны, без углубления в каждого персонажа, автор делает историю поверхностной. И уже не важно, каким был Алексей или Андрей, какие события предшествовали появлению в квартире главного героя книги, остается только факт ее существования и сила, скрытая в ней.
Герой наедине с книгой, она начинает завладевать им. Все описания концентрируются на книге, и уже с этого места ясно, что в ней скрыта причина гибели друга, что похожий конец неминуем для главного героя.
Рассказ становится предсказуемым, когда вплетается мистическая линия книги.
Идет плавное ее развитие, которое показывает силу и способы влияние книги на человека. Линия делится на три этапа соответствующие трем записям в дневнике.
Конечно же, все начинается с обычного интереса. Здесь, для привлечения внимания, автором используются традиционные сюжетные повороты в мистике – книгу сдувает порывом ветра, она падает на пол и раскрывается.
Дальше внимание привлекает необычность книги – «страницы были покрыты странной вязью». При этом, описание значков, которыми исписана книга, дублируется в рассказе безо всякой конкретики: «плавные, гибкие значки перемешивались со странными угловатыми значками» и «странная вязь шла с самого начала. Совершенно непрерывная, то плавная, то угловатая». Данный отрывок изобилует повторами слова, связанных с ключевым событием – чтением книги: «странная» (определение будет в дальнейшем сопутствовать сюжету, является ключевым); «страницы», «вязь».
Как подсказка звучит фраза про схожесть с арабскими буквами, но упоминается, что геометричных знаков в арабском языке нет.
Даже в справочниках по древним языкам не было подсказки. И у Алексея не получилось понять, что написан там, «несмотря на… два высших образования» (такое замечания еще ни о чем не говорит, потому как образование могло быть вовсе не гуманитарным).
Книга вызывает усталость у человека, вязь угнетает, заставляет Андрея погружаться в прошлое. Автор опять вторит о том, что смерть Алексея была бессмысленной: «Он не понимал, как Леша мог такое сделать. Зачем ему было прыгать с крыши своего дома» (как раз «зачем» понятно – чтобы покончить с собой).
«Неужели он просто взял и сошел с ума» - удивляется главный герой (судя из смысла фразы, потому как мысленный ряд, переведенный в авторскую речь, лишен психологизма).
Беспрерывность мыслей о друге, смерти и книге могли вызвать сон, который приснился Андрею. Сон также является частью композиции мистических рассказов. Описание сновидение короткое, введенное лишь для того, чтобы задать два вопроса, которые, по сути, являлись ответами и предупреждением для главного героя. Однако, уже ощутив странное влияние книги, Андрей даже не задумывается о сне, а вспоминает лишь лицо друга, наполненное тоской.
Череда туманных событий (смерть, книга, странная вязь, запись в дневнике) должны были родить в любом человеке сомнение. Но дальше автор переходит к перечислению будничных действий героя – «Андрей приготовил себе ужин. Во время еды он продолжил чтение записей». Возможно, это и есть указание на отношение героя к мистике – он не тревожится, не верит сны, а принимает все как есть. Книга – для него просто книга, и она не может убить человека.
Только прочитав вторую запись, Андрей задумывается – «в книге действительно было нечто странное», и «что Алексей чувствовал то же самое что и он вчера. Только более остро». Нужно сказать, что «техника» влияния книги интересно, но в описании нет подробностей: «вязь словно начала двигаться, сплетаясь в какой-то еще более странный узор, вызывающий в сознании какие-то непонятные образы». Стоит посчитать, сколько допущений сделано в этом отрывке, сколько лишних слов размывают смысл, не несут нагрузки: какой-то, еще более странный, какие-то непонятные образы – все непонятно, странно и неопределенно. Как раз образы, возникающие при контакте с магией, могли бы показать индивидуальность каждого случая, разнообразить и сделать глубже влиянии книги на подсознания. При такой подаче событий – нет визуализации, и страха нет. Он неощутим, неосязаем читателям, лишь подается, как данность – «в какую-то секунду он смог понять смысл написанного. Оно опустилось куда-то вовнутрь, оставив в глубине души неприятный осадок».
Аналогично прописан и второй эпизод с видением – «вязь медленно складывалась во что-то, наполнявшее его душу липким, холодным ужасом» - общие фразы, не подкрепленные реалистичностью, не имеющие основу из прошлого, мировоззрения героя, которое могло бы вызвать ассоциации и действительную панику.
Герой увлекся книгой, осознал странность и влияние, и теперь пожинает плоды. Его подозрения (которых автор не показывает) находят отражение в третьей и последней записи Алексея.
Переход к финальному чтению необоснован: «Андрей почувствовал себя неуютно. Вернувшись к книге, он снова открыл записи». «Неуютно» это не то слово, которое характеризует состояние близкое к шоку. Ведь Андрей уже захлопывал книгу в страхе, слышал за спиной шорох, и, как показывает автор, - это не помешало герою отдаться страху полностью – «не сумев удержаться, он снова расфокусировал взгляд» - без оснований на то.
Кульминацией является появление уродливого лица на страницах книги. Автор намекает на то, что герой все-таки взглянул в лицо собственному страху, тем самым, обрекая себя на постоянное преследование.
Необдуманное поведение героя можно объяснить переживаниями, любопытством, желанием знать правду о гибели друга, но, вплетая в повествование немного эмоций и детальных описаний, можно было сделать этот рассказ реалистичнее и напряженнее.
«На похоронах Алексея было много людей. Некоторое держали в руках зонты. Шел дождь» - сбита последовательность: сперва о дожде, потом о зонтах.
«Андрей перевел взгляд на мать Алексея… Ее муж стоял рядом с ней. Андрею казалось, что он тоже вот-вот расплачется» - кто «он»? Муж или Андрей?
«Лица присутствующих были печальны. Никто не понимал, как подобное могло произойти…» - повествование ведется со стороны Андрея. По печальным лицам он не мог бы судить о мыслях людей, собравшихся на кладбище.
«Он никогда не был похож на человека, который способен покончить жизнь самоубийством. Тем не менее, это произошло. Алексей убил себя, спрыгнув с крыши собственного дома» - «самоубийством» и «убил себя» - избыточность в описании, ведь одно следует из другого.
«Андрей разглядывал книги, лежащие на столе»; «Андрей подошел к столу, на котором лежали книги»; «которая лежала немного отдельно от остальных» - повтор о лежащих книгах в разных вариациях.
Алексей или Леша? – раз история проводится через призму Андрея, то стоило бы выбрать тот вариант имени, который был бы ближе ему.
«Андреи точно знал, что никаких проблем у ДРУГА не было. Если бы у него появились какие-то неприятности, он обязательно поделился бы со своими ДРУЗЬЯМИ. Они всегда так поступали, по отношению ДРУГ к ДРУГУ» - повторы однокоренных.
«в комнату мелкие капли дождя и, изредка, порывы ветра»; «Порыв ветра открыл ее и изредка перелистывал страницы» - повтор «порыв ветра»
«книга, выпав из рук, соскользнула с живота и упала на пол» - повтор однокоренных выпав/упала
«С их помощью мной было потрачено четыре часа на изучение этой книги» - получилось, что без справочников времени он бы потратил меньше…
«Понял только, что это нечто пугающее» - понять можно конкретное. И дальше – «непонятным и пугающим». Противоречие – понял или не понял, и что именно понял.
«странные образы», «странные ассоциации»; «очень странно»; «действительно очень странно»… - повторы слова, не обозначающего сути явлений.
Идея не нова, но интересна благодаря продуманной технике воздействия книги. Но сюжет требует более детальных описаний и погружения в мир героев с помощью образов, чтобы недосказанность (как отличительная черта мистики) вызывала страх и многовариантность событий, уже в зависимости от возможного поведения героя.