а прежде я даже в бреду бы не думал
танцевать на пиру во время чумы.
никогда я не слышал тебя из-за шума
суетливых существ, под названием "мы"
а хотелось идти, чтобы шаг разносился
переулками улиц и до самой Невы
но просрочена роль, да, я всё же влюбился
в суетливых существ под названием "вы"
и считать наши дни по разбитым тарелкам,
словно в сказке с банально-счастливым концом
на моих часах заела толстая стрелка,
но время безжалостно правит лицо -
и каждую ночь, возвратившись из боя,
засыпал на своей холостяцкой тахте:
мне так часто казалось, что слежу за
собою а на деле - следил за твоим декольте

как бездомный кот от моста до вокзала
всё бродил, разгребая подошвами снег
даже этой весны так немыслимо мало,
чтобы что-то святое проснулось во мне
и когда, утолив свой пожизненый голод
от меня разлетались стада голубей,
я пытался думать о чём-то весёлом,
но получалось каждый раз о тебе
ты смотрела за мной из-за каждой газеты,
на каждом мосту я видел твой след
я не понял ещё, что моя песенка спета,
когда увидел твоё отраженье в стекле
но на зло всем всем желавшим порвать меня в клочья,
сводил разговор на бессмысленынй трёп:
мне так часто казалось, что пишу ради точки,
а по правде - писал ради целых трёх

и спать по шестнадцать часов через сутки,
в деталях, как дьявол, укрылась весна
вчерашний тупик - уже повод для шутки,
неделя из пятниц, подаренных нам
и так хочется верить, что кто-то запомнит
весь этот пасквиль как несбывшийся сон,
но кто-то, кто прячется за шторами комнат
наберёт моей рукой твой телефон
и наверно от злости, но скорее от скуки
засорять беспричинной тоскою эфир,
только я - по прежнему, последняя буква,
а ты - это целый непознанный мир
и куда бы ни шёл, любая дорога
через год, через два - но назад всё равно:
мне так часто казалось, что живу ради многих
оказалось - я жил лишь тобой одной

.