Мне часто снится, что я еду к тебе,
Колеса скользят по обледенелой трассе,
Мне снится, что где-то у поселка, неизвестного никому,
Колесо, как лодыжка, подворачивается –
И автобус вылетает фотоптичкой,
Вылетает с дороги в открытую степь,
Открытыми глазами болота глотается,
Открытым эфиром съедается, как простыня.

Мне снится и снится за сном сон,
Колесо подворачивается, выворачивается колесо,
И в момент падения, и слома ледяной корки
Меня гложет мысль: ты меня ждешь.

Ты меня ждешь, а я тону в болотной жиже,
Перевернутый в железной коробке вверх крышей,
Огромной, тяжеленной конструкцией из металла,
Неподвижный, смешной, незначительно малый,
Тону, и думаю не о спасении, не о выдергивании шнура,
Не о выдавливании стекла, не о метаниях пассажиров из края в край,
Думаю исключительно о том, что не смогу
Приехать, я сплю. Я сплю. Я натянут, как жгут.

Каждый день я с надеждой смотрю в календарь.
Приближается день, не спеша, с неохотой,
Приближается день, словно синий фонарь
Огонька-плясуна из болота,

И покуда за сном остаются дела,
И живо ощущение вора в законе,
Я смотрю, и я чувствую скрежет стекла,
Холод хлопьев его ладонях.

Справа – пропасть, а слева – сплошная скала,
Серпантин всех земель в неземной перспективе.
Голос вьюга уже сорвала, порвала –
Я приеду, дождись меня, тиви.